Тонкие белоснежные пальцы, обрамлённые в кольца, скользнули по шее мужчины, заставив выступающую на ней венку трепетать.
— Что я действительно хотел сказать, так это то, что я желаю почувствовать горячий ротик Короля Дейла на моём члене. У тебя врождённый талант к таким ласкам. И я ни за что не поверю, что ты делал это в более умопомрачительной обстановке.
Теперь настала уже очередь Барда смеяться от души.
— Что ж, лгать не стану. В тронном зале мне этого делать не доводилось. И раз ты так мило умоляешь меня об этом, мой король, я с радостью окажу тебе уважение, коего ты, без сомнения, достоин, — лесть имела две стороны, и Бард был далеко не новичком в придворных танцах.
Он был благодарен Трандуилу за искренность. Прямолинейность была ему гораздо больше по душе, чем блуждание вокруг да около. Как часто он вспоминал их мимолетную встречу, гадая значила ли та ночь, которую они провели вместе, для Трандуила хоть что-нибудь, или же он стал всего лишь одним из многих безликих тел, что согревали постель бессмертного Владыки до него и будут греть после того, как он сам и память о нём канет в вечность. Для Барда не было откровением, что эльфийский Король относился к плотским удовольствиям несколько иначе, нежели он сам. Поэтому, когда гонец вручил ему приглашение посетить Эрин Гален, Бард всерьёз занервничал, не представляя, с чем ему придётся столкнуться по прибытии во дворец Короля Эльфов и что вообще происходит между ними, и есть ли это что-то или же это всего лишь плод его не на шутку разыгравшегося воображения? Что ж, самое время было это выяснить.
Широко улыбаясь, Бард практически швырнул эльфа на трон, шепча нечто нечленораздельное себе под нос. Гипнотически медленно, он положил ладони на бёдра мужчины, преклонив колени перед гордым Королём, чьи тонкие губы изогнулись в самодовольной ухмылке.
— А что Король Эльфов предложит мне взамен? — нагло уставился на довольного самца Бард, сам не ожидавший от себя подобной вольности.
У Трандуила челюсть отвисла от такой неслыханной дерзости. Это было совершенно не то, что он ожидал услышать. Он-то справедливо полагал, что его приглашения и гостеприимства смертному должно быть более чем достаточно. Но эльф решил подыграть, благо пальцы Барда обладали недюжинной силой убеждения, во сто крат превосходившей настойчивость его придворных советников.
— Всё зависит от качества исполнения, король Дейла.
— Не думаю, что ты стал бы просить добавки, если бы блюдо пришлось тебе не по вкусу, мой король, — лукавая улыбка расцвела на губах мужчины, и Трандуил не нашёлся, что сказать в своё оправдание. Ну да, смертный был на редкость красив. Но не только лишь смазливая мордашка привлекла его внимание в тот день, когда их пути пересеклись. Было в Барде что-то интригующее. Возможно, причина крылась в его остром уме, а может быть, в трогательной заботе Барда о его маленьком семействе, ну или, возможно, истина лежала прямо на поверхности и виной всему была наглая самоуверенность, с которой смертный обращался с надменным и гордым Королём Эрин Гален. Так или иначе, но Трандуил влюбился в смертного, что пронзил стрелой сердце бессмертного дракона. В этом было нечто символичное.
— Намёк понят, — расхохотался Трандуил и откинулся на спинку трона.
— И? — Бард выжидающе замер, ожидая от эльфа ответа.
— Как насчёт ночи, которую ты запомнишь до конца своих дней? — закинул удочку змей-искуситель, подцепив любопытную рыбку на крючок. — Насколько мне известно, этот дворец полон тайн и изысканных удовольствий…
«Готов поклясться, твоя персона занимает в этом списке первую строчку, самовлюбленный ублюдок», — дерзкие слова чуть было не сорвались с губ человека. Но в последний момент он-таки успел прикусить язычок.
— По рукам. Но не слишком-то обольщайся, мой король, я заставлю тебя сдержать слово, — парировал Бард, разделываясь с завязками на штанах Трандуила.
Безумно медленно он начал нисхождение с вершины к основанию горы, и был вознаграждён ворчанием эльфа, не сводившего с него синих пронзительных глаз, которые теперь были на несколько оттенков темнее, нежели обычно. Величественный древний Король, фривольно раскинувшийся на троне и, казалось, абсолютно не волновавшийся о том, что кто-нибудь может их застать за столь интимным занятием, рождал в голове Барда множество самых разных фантазий, от которых сбивалось дыхание, а член наливался кровью.
Тонкие пальцы зарылись в чёрные мягкие волосы, заставляя их обладателя двигаться в темпе, который нравился Трандуилу. Подчиняясь желаниям требовательного эльфа, мужчина нежно очертил кончиком языка головку идеального члена, посылая электрические разряды сквозь напряженное до предела тело. Лесной Король хотел было отвесить смертному пару ласковых, но в тот миг, когда нелицеприятные слова уже готовы были сорваться с губ, его член оказался в горячем влажном рту Барда, и тишину тронного зала опорочил развратный протяжный стон. Этот стон стал спусковым крючком для короля Дейла. Теперь его голова, направляемая ладонями эльфа, плавно скользила по стволу, а губы и язык фанатично поклонялись пульсирующей плоти, как божеству, которое распадалось на части под его настойчивыми ласками. Громкие стоны, срывавшиеся с полуоткрытых губ древнего существа, набатом отдавались в голове Барда, и эти томные порочные звуки вкупе с румянцем на бледных щеках Короля Эльфов лишь подбрасывали поленья в пламя его желания. И потому мужчина позволил пальцам скользнуть вниз, дабы бережно, почти невесомо убаюкать в ладони судорожно поджавшиеся яички. Его действия были оценены по достоинству — надрывным криком и страстным танцем поджарых бёдер, толкавшихся в его гостеприимный рот.
Бард хотел выжать из этой битвы по максимуму. Он желал видеть, как гордый и надменный Король эльфов распадётся на мириады осколков на своём помпезном троне, как Трандуил будет умолять его о пощаде, как любовник утратит способность мыслить здраво и связывать слова в осмысленные предложения. Это было совершенным в своей чистоте безумием, и тем не менее, Бард наслаждался каждым мгновением.
Мужчина прокручивал в голове разные сценарии, когда ступил на эльфийскую тропу, но чего он никак не ожидал, так это того, что станет причиной помешательства Лесного Короля. Но как бы дико это не звучало, он — лодочник и барыга из захудалого городишки — смог приручить это дикое и гордое создание Илуватара.
На пике страсти Трандуил был совершенен. Раскрасневшийся, судорожно хватавший губами воздух, беспомощный и невероятно ранимый. Настоящий. Это зрелище было сродни наркотику, который проникал в кровь и вызывал устойчивое привыкание, стоило хоть раз принять его. Перед этим демоном искушения невозможно было устоять. Бард желал его на клеточном уровне.
«О, боги...» — подумал брюнет, пытаясь подавить рвотный рефлекс и расслабить горло, в которое беспощадно вбивался каменный член. Непроизвольно он начал давиться кашлем, но сильная рука не позволила ему отстраниться, заставляя идти до победного конца. И спустя секунду мужчина получил свой трофей.
Древнее божество было бесцеремонно низвергнуто со своего Олимпа и теперь металось по трону, издавая самые красивые и совершенные звуки, которые доводилось слышать простому лучнику, и разрядилось в его горло фонтаном горячей спермы, беспомощно хватая ртом воздух.
Леголас смерил любовников испепеляющим взглядом. Со своей стратегической позиции сын Трандуила всласть налюбовался завораживающим действом, которому те предавалась с завидной самоотдачей и нешуточной страстью. Но всё, что мог позволить себе наследник Лесного Короля, так это шпионить за отцом и его новой пассией, сверкая синими очами в тусклом свете свисавших с потолка фонариков, да кусать локти от осознания собственной беспомощности.
Тем не менее, вовсе не то, чем занимался Трандуил с Бардом, заставляло вулкан в груди юного принца Эрин Гален плеваться раскалённой лавой, а скорее мечтательное выражение, застывшее на лице его отца. То, что Леголас увидел в синих глазах, столь похожих на его собственные, вонзилось в грудь острым кинжалом, пройдя в миллиметре от замершего сердца, едва не прикончив его и пробудив ото сна чувство, о существовании которого он даже не подозревал. Всепоглощающая, пожирающая, выворачивавшая наизнанку нутро ревность. Этакий огонь для супа любви с приправой отношений, долькой скандалов и гущей разврата.