Я потупила взор. Не буду я надевать очки, если я, вернее, моя оболочка, будет ассоциироваться у него со стрекозой! Желание быть если не сногсшибательно красивой, то хотя бы привлекательной, сопутствовало меня вечно, и даже в этом мире не оставило меня в покое. Как он там сказал? Юнтты? Что-то знакомое… Вроде бы даже я читала где-то о его мире…
- У вас должно быть два Светила, - пробормотала я, припоминая казавшиеся ранее совершенно бесполезными знания. – Большой Юнтт и поменьше – Юнтта… Про них ещё легенда красивая, о том, что…
- Я знаю легенду, Лера, но не стой, как вкопанная, пойдём! – поторопил парень, и голос его был очень недовольным, а я всё никак не могла понять, почему он так сердит на меня.
Из-за несчастного поцелуя? И из-за того, что девушка разобиделась на него? Ну так это же поправимо! Тем более, скоро я исчезну из его жизни… Да и до этого можно запросто поговорить и помириться, объяснив ситуацию.
- Подожди, но почему на небе одно… Солнце? – продолжала недоумевать я, глядя в небо и щурясь на яркий свет.
- Солнце? – переспросил он. – Ты видишь Юнтт, поскольку сейчас светила выстроились в линию, и Юнтта загорожена, её не видать. Подожди пару-тройку месяцев, и увидишь два светила, раз тебе это так важно.
Я нахмурилась: да, собеседник из парня был не очень. Он вроде и отвечал на мои вопросы, и не хамил, но голос его и весь вид говорили о том, что он желает поскорее отделаться от навязчивой спутницы и вообще не рад уже, что помог ей.
4
В молчании мы шли по улице, вдоль которой росли деревья со странными скукоженными листьями: не то больными, не то вознамерившимися опадать по каким-то другим причинам, а, может, и вовсе были просто столь непривычной для моего взгляда формы и фактуры. Я не рискнула расспрашивать об этом Макса – он был угрюм и шёл быстрыми шагами, всем своим видом показывая, что на диалог рассчитывать не следует. Юнтт слепил глаза, и мне приходилось щуриться. Хоть Лерин организм и привык к подобному свету, я никак не могла свыкнуться – он казался резким, выжигающим и излишне ярким. Я даже немного устала идти и теперь отставала от парня на пару шагов. Он не тяготился этим и сбавлять скорость не собирался. Хмуро буравя взглядом его широкую спину, я мысленно просила его обернуться и улыбнуться мне. Ему шла улыбка, хоть я и видела её всего лишь раз, зато лицо его сразу преображалось и в странных радужных глазах появлялись весёлые искорки. Очень хотелось увидеть это вновь, но парень не оборачивался и уж тем более не улыбался.
Мы прошли вдоль какой-то набережной, но река имела неприятный оттенок, словно была грязной, да к тому же мутной. Вода в заливе, где Лера утонула, была чище и приятней на вид. Свернув на мостик, я заметила на его перилах множество разномастных и разнообразных по размеру и форме замочков. Такими пользовались и у нас, давно когда-то, пока не перешли на магию, поскольку изготовление металлических предметов для запирания дверей было более трудоёмким, чем наложение чар. Только здесь эти замки ничего не запирали, а просто бессмысленно висели на витых металлических прутьях. Я нашла это расточительным и нерациональным, и потому, нагнав Макса, спросила:
- Это замки?
- Молодец, малышка, - усмехнулся он, проследив за моей рукой, указывающей на перила.
- Но зачем они здесь? Что они запирают? – поинтересовалась я, наивно хлопая ресницами, и Макс глянул на меня недобро, отчего я уже не надеялась услышать ответ:
- Их вешают влюблённые, но я не знаю точно, для чего. Это такая… традиция, что ли… - ответил он.
- А ты тоже вешал? – заинтересовалась я, желая узнать подробности или хотя бы найти подтверждение тому, что этот недружелюбно настроенный ко мне парень всё-таки хорош, и я не ошиблась в нём.
- Нет, не вешал, - отозвался он. – Я не люблю такие вещи, и с девушками мне пока везло – они тоже не любители увековечивать чувства посредством крепления замка к перилам.
Я не ответила ничего, оставив своё мнение при себе. Мне всегда нравились такие традиции, и я не знала даже, почему – просто в этом было что-то романтичное, и, живи я в этом мире, наверняка бы повесила сюда замочек, будь у меня любимый. От нечего делать я стала присматриваться к замкам, и заприметила, что на некоторых имелись надписи – что-то на неизвестном мне письменном языке.
- Макс, что тут написано? – спросила я снова, на что парень ответил резко и сухо:
- Имена.
Я продолжила скользить взглядом по замкам, пока не заметила один, ржавый, на котором было выгравировано имя, которое я бы узнала на любом языке любого из миров – настолько оно было ненавистно на моей родине.