Почему-то граф за свою жену и сына не беспокоился. Кажется, ему было всё равно.
Вайерд ответил моему недоумению пожатием плеч и добавил, что проблемы графа с вассалами начались уже давно, он хотел подчинить их своей воле, а они настаивали на соблюдении своих привычных прав, давних, освещённых временем и всё такое. Что же касается графских семейных отношений, то там вообще тёмный лес, в который лучше не лезть. Если глава семьи отправился в Оданес зарабатывать право на помощь герцогини, при этом оставив часть семьи во власти танов, то либо знал, что делал, либо не имел выбора. И его отношение к жене и детям тут ни при чём – это вопрос престижа, очень важного для аристократа, который нуждается в помощи себе подобных, а значит, должен выглядеть достойно в их глазах.
Санкеринец с балатварцем беседовали долго, очень долго, но пригласить меня чуть позже не забыли. По большей части советы мне давал первый из них. Он подробно и назидательно разъяснил, куда и как следует вести бойцов, где солдаты смогут вставать на привал, и напомнил даже, как выставлять дозоры. Делал он это так корректно, что у меня бы не появилось желание обидеться, если бы я вообще умел обижаться. Страстную любовь санкеринского господина к поучениям большинство воспринимало терпеливо, как безобидную странность, тем более что время от времени кое-какие полезные вещи он говорил.
Сам он планировал остаться в этих краях, проследить, не вздумают ли лоримцы снова затеять налёт. Вряд ли граф действительно этого ожидал, иначе не пожелал бы встречать их такими малыми силами. Скорее всего, он рассчитывал на какие-нибудь новости с родины, но какие – спрашивать было бессмысленно. Конечно, он сделает вид, что даже не слышит вопроса.
Мы отправились дальше – я и сын балатварского герцога, который всё пытался делать вид, будто моя армия принадлежит ему, и он должен ею распоряжаться. Забавно было и то, что он как-то не беспокоил себя заботами о содержании этих сил – ему хотелось только распоряжаться. Правда, он был вежлив и не настаивал, хотя попытки время от времени делались. Эберхарт бесился, Тио хмурился, а мне были безразличны эти поползновения. Какая разница, на что рассчитывает временный союзник? Я же не позволю ему совать нос в мои дела, да и всё. О чём волноваться!
Через два дня, когда мой отряд проходил мимо Бельтеда, крупного города, который тоже отправил ко мне представителей – на всякий случай – разведчики сообщили, что поблизости внезапно появились вражеские силы. Балатварец даже разговаривать со мной не стал, бодро скомандовал в атаку и очень удивился, что за ним последовали только его восемьсот человек, а мои остались на месте. Хорошо, что ему хватило здравого смысла остановить своих солдат, хотя мне, в общем, было всё равно.
– А жаль, что он не поскакал на них, – проворчал Эбер, – как идиот, размахивая мечом. Мы бы очень ловко могли взять отвлёкшегося противника тёпленьким, а на балатварцев плевать.
– Нынешние могли и не купиться на прежнюю хитрость.
– Да любой бы купился. Ну ладно, не повезло так не повезло.
– Разведчики уверены, что там именно истинники?
– Они ясно видели флаги.
– Флаги Дикого моста?
– Новые, которые у них были уже и в Отардате. Пленные болтали что-то вроде, что это будет флаг и символ будущего свободного государства, единого для всей Ойкумены. Ишь, раскатали губу, как бы не начали спотыкаться.
– Скорее бы уже начали…
Балагуря, мы ждали разведчиков, которые поподробнее расскажут нам и о противнике, которого видели, и хоть что-то – об особенностях окружающей местности. Балатварец явился ко мне ругаться и попрекать трусостью, но я от него отмахнулся, и это вельможу так удивило, что он действительно замолчал, более того – вспомнил, что хорошо бы сперва обсудить ситуацию со своими командирами, а потом кидаться в бой.
Его адъютант посматривал в мою сторону с выразительной ненавистью, так что даже мои порученцы придвинулись ближе – а ну как кинется! А вдруг драка! Но до драки оскорблённый не снизошёл – лишь, провалив попытку пристыдить окружающих взглядом, сцепился с Алтофом словесно, напоминая, что мы вообще-то должны помнить своё место и быть очень и очень вежливы с сыном могущественного герцога.