– Арит! Арит! Арит! – орали солдаты, и больше, в общем-то, ничего. Но меня удивило это восторженное единодушие.
Как бы там ни было, я тоже должен был их поддержать: привстал в стременах и помахал рукой. Когда по шлему скользнула стрела, а ещё одна зацепила наруч, к счастью лишь краем, я сообразил, что делаю глупость. Во мне сейчас многие стрелки увидят отличную цель, и лучше вовремя убраться с их глаз долой. Огромная удача, что обе стрелы ударили так легко.
Я почувствовал себя полным идиотом и к тому же совсем новичком. Понятное дело, для опытного солдата такие ошибки непростительны. Больше я не вылезал из строя, только и рассылал во все стороны посыльных с распоряжениями или вопросами. Картина потихоньку начала проясняться, хотя число порученцев неуклонно таяло, а часть из них так и не вернулась ко мне с ответом или новостями. Хорошо ещё, если командиры догадывались отправить второго вдогонку – на всякий случай.
Чуть позже мне повезло столкнуться с Элфой – он пробился сюда, подвёл коня поближе и сразу вытянулся в седле, будто мы на параде, а не в бою.
– Рад, что ты подоспел, командир, – заорал он, потому что слышно было действительно плохо – шум лишь нарастал. – Очень вовремя! У нас были сомнения, но теперь их нет. Твоё появление всё решило.
– Нам надо выбираться отсюда. Где Эбер?
Мне пришлось ещё какое-то время вертеться в самой гуще схватки, подбадривая бойцов, и довольно долго. Пока я выбирался оттуда, исход боя был уже почти решён, это чувствовалось по тому, как изменились звуки, и тон боя, и настроение солдат вокруг – они уже ощутили свою победу. Это было очень важно, и со стороны было очень заметно, какое огромное значение имеет настрой. Мои люди бросались в бой с уверенностью в себе, противник сопротивлялся безнадёжно, а значит, был обречён.
Когда мы встретились, Эберхарт поспешил с облегчением поприветствовать меня и рассказать, что вражеское войско сошло с перевала только этим утром и сразу бросилось в бой. Он хоть и сделал всё именно так, как следовало, но не был уверен, что сможет выдержать удар и не потерять на этом всё войско. Труднее всего ему было смириться с полной ответственностью – он привык быть просто помощником.
Он сказал, что моё появление в самом начале сражения взбудоражило бойцов и воодушевило их, а противника наоборот напугало. «Похоже, – добродушно усмехаясь, сказал он, – истинники сами себя перехитрили. Начали болтать про тебя и обзывать Волком да Демоном, и теперь их же солдаты боятся тебя и твоего имени». По мнению Эберхарта настроение войск решило всё, хотя я сильно в этом сомневался. Я ведь видел, как в конце сражения сразу несколько сотен вражеских солдат сдались на нашу милость, да и расклад, судя по всему, был скорее в нашу пользу. Конечно, конница внесла свой вклад, и моё молодечество, наверное, тоже. Но то и другое лишь объясняет, почему наши потери оказались сравнительно скромными.
Однако сомнения своего помощника я, конечно, понимал. Не ему же, в конце концов, поручили эту армию.
– Что сказала тебе её высочество? – спросил он, когда появилась возможность. – Или ты не увидел госпожу герцогиню?
– Не видел. Она отбыла из ставки. Я говорил с оданесским архетом. Собственно, он поручил нам то самое, что вы тут и сделали – противостоять истинникам, которые попытаются пройти через перевал из Иснарды.
– А кто будет защищать южную границу Оданеса? Балатварец? Санкеринец?
– Мне не сказали. Возможно, подразумевается, что это тоже должны делать мы.
Эберхарт с недовольным видом пожевал губами.
– Означает ли это, что оданесский архет и сам не знает, как вести эту войну?
– Я бы не стал такое утверждать. Возможно, герцогиня потому и отсутствовала в ставке, что вела какие-нибудь важные переговоры.
– Девица-то?
– Твоё предубеждение бессмысленно и явно ошибочно. Оданесцы уважают свою герцогиню, и вряд ли лишь потому, что она – дочь старого герцога. А ещё советую вспомнить баронессу Пиры.
– Эту пустую болтушку?
– Она болтушка, верно. Но не пустая.
Мой помощник снисходительно пошевелил усами.
– А ты любишь женский пол, командир! Само по себе-то это дело хорошее, но лучше не быть с женщинами слишком снисходительным. Поверь моему жизненному опыту.