– Слушаюсь, командир.
Мы прошли, как меч сквозь воду, и через чужих, и через своих. Отряд в двадцать бойцов, шедший впереди меня, заметно обтаял, поэтому рядом с её высочеством я осадил коня первым – остальные прикрывали нас и уже скрещивали с кем-то мечи. Им было не до её высочества. Я успел вовремя, лоримцы скоро должны были добраться до личной охраны герцогини, и понятно, чем бы всё закончилось. Её телохранители двинулись было мне наперерез (нашли кому угрожать, и это притом, что мне именно сейчас пришлось убрать оружие в ножны, чтоб высвободить обе руки) но я смотрел только на Нельвергу.
Она была холодна, недвижна лицом, но в глазах жило столько всего сразу, что во мне снова болезненно шевельнулась душа. Эта женщина тоже умела бояться, надеяться и просить о помощи, словно на самом деле ничем не отличалась от простых смертных. Мне показалось, будто она смотрит на меня с мольбой.
– Госпожа, надо уходить. Прошу вас. – И, делая вид, будто её охраны тут и вовсе нет, подвёл коня поближе, требовательно потянулся к ней.
Она, будто судорогой схваченная, смотрела снизу вверх и медленно, слишком медленно поднимала руки. Я, не дожидаясь конца жеста, каким бы он ни был, перегнулся, схватил её в объятия и вздёрнул в седло, слабея от осознания того, насколько сейчас она ко мне близка. Ощущение того, что я к ней прикасаюсь, опьянило так, как никогда не пьянили напитки, и пришлось сделать над собой усилие, чтоб снова видеть и воспринимать происходящее вокруг. Тогда-то и пришла с голову успокаивающая мысль, что раз я ещё жив, значит, охрана герцогини против её спасения именно таким образом принципиальных возражений не имеет.
Нельверга в моих руках была совершенно безвольна, как человек, изнемогший до смерти, а то и вовсе кукла. Я сам усадил её перед собой, прижал покрепче, чтоб не сползла (её ведь пришлось устраивать в седле боком, по-женски, в спешке иначе и не получится), взял вожжи – и понял, что на оружие свободных рук не осталось. Поэтому просто гаркнул: «За мной!» и погнал коня прямо на заросли позади шатра. К счастью, валунов за кустами не оказалось.
Хорошо, что мои бойцы знали свою задачу: нашлись те, кто сразу пристроился передо мной и с боков, прикрыли от возможной угрозы. Остальные потянулись следом, и я какое-то время оказался в сложном положении – мне не узнать, весь ли отряд последовал за мной, или кто-то излишне увлёкся схваткой. Чтоб выяснить, сколько конников осталось под моим началом, надо останавливаться. Нет уж, увольте. Сейчас меня даже судьба сражения не заботит. Пока.
Когда я прижимал Нельвергу, она напрягалась, словно бы каменела, но не пыталась отодвинуться или как-то иначе показать мне, что я веду себя недопустимо. И поэтому мне представлялось, будто дело тут просто в стеснении, а ещё в шоке от случившегося. Конечно, девушка напугана, она едва не попала в руки врага, может быть, они даже убили бы её, есть чего испугаться. Эта мысль наполняла меня нежностью к ней, желанием защитить и успокоить. Но я просто не представлял себе, как можно утешить утончённую аристократку, поэтому решил ограничиться одной молчаливой заботой.
Я всё-таки придержал коня по другую сторону рощи, у подножия следующего холма – во-первых, убедиться, что за мной следует хотя бы большая часть отряда, во-вторых выяснить, многие ли запутались в кустах и буреломе и потерялись среди деревьев. Кроме того надо понять, активно ли за нами гонятся. Ну, и отыскать взглядом хоть кого-нибудь из офицеров.
– Элфа! Тио! Вайерд!
– Здесь все.
– Человека к Эберу с заверением, что её высочество цела, и она со мной! После боя пусть он действует по ситуации. Намекните ему: можно отступать к засеке и укрепляться там, если понадобится, либо при благоприятном исходе дела отправлять гонца в Аулагер ждать меня. Я с ним свяжусь, как только смогу.
– Есть!
– А где наш обоз?
– Остался там, – пояснил Тио, махнув рукой. – Ребята как-нибудь выкрутятся.
– Ты прав. Мы не можем их ждать…
– Её высочеству стоило бы пересесть на своего коня, – сказал мне телохранитель герцогини.
Оба они, оказывается, всё это время держались рядом и, наверное, следили за каждым моим движением. Попробовал бы я причинить госпоже хоть какой-то вред – икнуть бы не успел. Всё правильно, так и надо. Один к тому же, оказывается, вёл в поводу серого скакуна её высочества. Когда только успел прихватить – загадка!