– Вы хотите служить в армии герцогини? – дежурно уточнил я, но ответ получил совсем не тот, которого ожидал.
– Нет, господин. Мы хотим воевать под вашим началом. Мы знаем, что вы, господин – Перст Бога-Сына, живое воплощение его воли. Мы хотим именно в вашу армию. Вы же воюете за Оданес, правда?
– Да. Я воюю за Оданес. Всё верно.
– У нас так говорят: раз Клинок Божьего возмездия сейчас в Оданесе, значит истинники обречены. Сами боги стоят против них, следовательно, биться с Диким мостом – правое дело. Наш долг – следовать божьей воле.
– А что, без такой подсказки вы бы с врагом воевать не стали? За собственную-то страну?
– Воевали бы, конечно, если б припёрло. Но вообще-то простая война – это дело солдат и танов. Только ведь совсем другое дело, если в бой вмешивается божья воля. Тогда каждый должен решить, на какой он стороне. Мы – люди богобоязненные. Долг есть долг, особенно если того требуют всевышние. Понятно же, что каждый захочет быть с армией, к которой благосклонен хоть один из богов.
Я сощурился.
– Как понимаю, вам хочется победоносного богоугодного служения. То есть, рассчитываете воевать с обязательным успехом. А не приходило в голову, что когда-то даже божьему войску доводилось терпеть поражение прежде, чем победить? Таково людское искупление.
– Конечно, приходило. Мы всё понимаем. Чтоб сделать дело, нужно попотеть. И если вы, господин, согласитесь нас принять в своё войско, уж мы покажем, что умеем воевать не хуже всяких наёмников. – Сын старосты усмехнулся. – У каждого из нас есть свои грехи. Мы бы хотели искупить их перед лицом Бога-Сына. Такая возможность – это счастье. Священник нам сказал то же самое.
– Он тоже считает, что я – Перст и Клинок?
– Конечно. Разве б кто-то из нас рискнул судить о таком? Мы верим нашему священнику, потому что знаем – он понимает в этом деле лучше любого из нас. Он и сказал, что всем нам следует воевать в армии Клинка Господня, если желаем искупить свои грехи и грехи всех наших домочадцев. Мы не боимся. Пролить кровь в священной войне – всё равно что совершить паломничество к балатварскому храму Четверых.
– Хм. – Я с огромным сомнением покосился на Вайерда, но он-то как раз был спокоен и на меня взглянул так, словно ничего особенного и не произошло. Такой вполне себе обычный разговор.
– Так что вы скажете, господин? Дозволите нам присоединиться к правому делу?
– Подкрепление нам нужно. Но коней ищите сами. – Я жестом отпустил их и подождал, пока отойдут. Схватил Вайерда за локоть. – Ты с ума сошёл? Нет, серьёзно – что мы будем делать с этой оравой религиозных фанатиков? Сейчас они верят в меня, а завтра решат, что я самозванец и святотатец – и что?
– Не решат.
– Откуда ты знаешь?
– Верь мне, командир. Ты уже упрочил свою репутацию достаточно, чтоб у тебя и нас, твоих сподвижников, была определённая фора. Право на несколько проигрышей, я имею в виду. Успокойся и прими всё как есть, командир. Думаю, ты понимаешь, что в твою особую роль поверили потому, что хотели поверить, людям нужно было что-то подобное. Дикий мост слишком удачно начал, слишком успешно действует, многим кажется, что это неспроста. Отсюда и страх, что, может быть, истинникам помогает какая-то высшая сила. А теперь, когда на нашей стороне появился целый Божий Клинок, воевать станет веселее. Всем хочется, чтоб их сторона была не только более сильной, но ещё и самой правильной, самой благой. За такое и умирать не страшно.
– Ты прекрасно знаешь, что я просто человек. Как я потом буду объяснять, куда подевалось благословение?
– А придётся ли, командир? Ты ведь действительно умеешь воевать. Не удивлюсь, если окажется, что в прежней твоей жизни были и хорошая военная школа, и чин не ниже сотника. В нынешних обстоятельствах у тебя есть верный шанс победить, и чем больше людей будут верить, что ты – Клинок и Перст, тем выше вероятность. Понимаешь? Уверенность в твоей благословенности даст тебе непрерывный приток солдат и их воодушевление. Большего и не требуется, чтоб побеждать.
– Это опасно. Выдавать себя за божьего посланника – опасно. Такого никогда не простят, и неважно, буду я сам утверждать, что являюсь им или промолчу.