– Я соболезную по поводу гибели вашей семьи, госпожа.
– Да, ты уже говорил.
И она с гордо поднятой головой проследовала в сторону замка, время от времени величественно кивая горожанам. И те в ответ на кивки начали приветственно вскидывать руки, а потом и кричать своей госпоже всё, что полагается: «Да здравствует! Ура! Долгой жизни её милости»! Останна улыбалась с видом божества, сошедшего с неба, и горожанам это, похоже, нравилось. Наверное, мир в их глазах становился привычным. Обычным.
А я, сопровождая её, раздумывал, что она, пожалуй, права, надо бы мне с моими ребятами-«генералами» сесть и обсудить наши дальнейшие планы. А ещё вдруг осознал: тогда, во время нашего разговора, она действительно пыталась вступить со мной в единоборство и искренне считала, будто может победить и подчинить меня своей воле. И, кажется, думала, что это совершенно необходимо в дальнейшем нашем сотрудничестве.
Это не разозлило, а скорее позабавило. Постепенно я начинал понимать, что в человеческом обществе почти любые отношения подразумевают противостояние, и тем более в политике. Баронесса – дитя политики, каждый шаг в её жизни значим не столько для неё самой, сколько для всей Пиры. Она ещё совсем неопытная, пытается действовать так, как привыкли члены её семьи и приближённые. Это нормально. За то, что девочка, похоже, умеет и старается думать, ей уже многое можно простить. Если будет продолжать в том же духе, из неё выйдет толк.
Я собрал сержантов на ужин. Мы разместились в здании швейной мастерской, откуда временно пришлось разогнать всех портных. У Эберхарта было кислое выражение лица, но в ответ на прямой вопрос он ответил, что всё шло нормально, в его дела баронесса не влезала, занималась своими переговорами. Легко было догадаться, в чём дело: ему просто-напросто не по вкусу, что молодая женщина, которой бы сосредоточиться на своей семейной жизни и рождении наследников, всерьёз собирается самостоятельно управлять землями. От его недовольства я отмахнулся, как от неуместного разговора, и поинтересовался мнением Алтофа.
Этот был настроен добродушно, о даме отзывался с одобрением.
– Держалась нормально. Хотя женщине, конечно, на войне не место. Значит, ты предполагаешь пристроить её замуж за кого-нибудь из побочной ветви Торегенов?
– Я ей не опекун. Баронесса и сама давно смотрит в сторону Торегена. Она права. Если удастся поднять там мятеж против Дикого моста, если торегенцы согласятся объединиться с пирцами, тогда, может быть, Ангру тоже придётся пойти на уступки, и юго-восток материка станет барьером против истинников, серьёзной угрозой для них.
– А знаешь последнюю новость? – хмуро спросил Эберхарт, обменявшись взглядом с Алтофом. – Видимо, пока нет. В Санкерине началось крестьянское восстание, и, судя по тому, как всё идёт, уши Дикого моста торчат буквально отовсюду. Восставшим доставляются продукты, оружие и даже магическая поддержка прямо с Архипелага Воль.
– А что же Академия?
– Как понимаю, Академия предпочитает сидеть тихо и окапываться всё надёжнее, а не патрулировать море и вступать в сражения с кораблями истинников. Дикий мост всё продумал: сейчас в соседнем с Санкерином Балатваре старик-граф решает, кто из сыновей станет его наследником, балатварцам плевать на Ойкумену, пока к ним не лезут, у них уйма забот с собственными религиозными сектами. Если теперь санкеринское восстание продлится ещё хоть сколько-то, Дикому мосту его даже захватывать будет не нужно, он просто введёт войска.
– Санкеринские крестьяне что – совсем свихнулись? – изумился Тио. – Они пользуются помощью истинников, но почему? Или не понимают, чем заканчиваются заигрывания с адептами? Ведь именно простому люду придётся хуже всего, если Дикий мост придёт к власти в Санкерине, мы уже видели такое.
– А они – не видели, – напомнил Алтоф. – А если слышали, так вольны были не поверить. Большинство готово безоговорочно верить только собственному опыту, разве это удивительно? Они, конечно, поймут, как ошибались, но будет поздно. К тому же, адепты Истины могли совсем уж грубо их обмануть, предложив якобы только помощь в борьбе со всякими там угнетателями, и не более, а простодырые мужики пошли в поводу. Откуда им знать, что это хитрость такая, и, когда крестьяне ослабят Санкерин, туда придут истинники и наведут свои порядки? А потом возьмут Лорим и, может быть, даже Балатвар. И тогда Оданес будет как на ладони, атакуй его хоть сразу с обеих сторон и не тужи, и путь на западный берег Ойкумены их войскам будут преграждать только Зарех, Нарвильд и хилый Стуэт.