– Я Арит, но что-то не слышал, чтоб враги прямо уж от меня бегали. А откуда ты могла обо мне слышать?
– О вас говорили, что вы сотворили в Отардате очень много подвигов и не бежали, как остальные. А ещё говорят, будто вы освободили Ангр за несколько дней. Теперь уже и Пиру, да? – Она смотрела на меня, как на трёхголового телёнка или ещё какого-нибудь изумительного уродца, не пугающего, а интересного.
– Да, Пира возвращена законной владелице.
– Ух, ты! А теперь вы будете освобождать наш Тореген? Как это вовремя! Это правильно, что отардатский граф так решил, то есть его матушка, конечно, то есть графские люди… А правда, что хозяйка Пиры хочет забрать себе кусок Торегена, и мы теперь будем платить подати ей?
– Нет. – Я невольно разулыбался. Меня веселило, с каким серьёзным видом она рассуждала. – Госпожа баронесса хочет себе весь Тореген, но только вместе с торегенским графом в мужья. У неё самой теперь есть приличное приданое. Только так.
– Ну и хорошо. – Девочка скроила многоопытную мордашку. – Это для торговли хорошо. Можно будет ярмарки устраивать и там, и там. – Она показала ложкой, потому что её миска уже опустела, и руки освободились. – И батюшка бы ездил в Пиру работать. Там после войны, наверное, будет очень много работы, много строительства. Очень было бы хорошо, мы все совсем обнищали… А я и не думала, что вы на самом деле знаменитый Отардатец. Надика потом не скажет мне спасибо. – Моя собеседница вдруг глупо захихикала.
– Почему же?
– Да она б тоже не отказалась провести ночь со знаменитостью.
– Ты же говорила – у неё жених.
– Жених – это понятно. Но спать со знаменитым и знатным человеком – к большой удаче.
– Разве я – знаменитый и знатный?
– Какой же ещё!
Меня развеселила мысль, что теперь от настоящего, по мнению Тио, отдыха будет не отвертеться. Если всё идёт к постели, отказываться как-то глупо. Нелепо. Ну и хорошо. По опыту я убедился, что лучше, когда девица сама с радостью идёт на связь. Даже равнодушие временной подружки мне понравилось заметно меньше, а к активно нежелающим я и не прикасался. От таких толку мало, да и зачем тратить на них крохи своего внимания – хватит и искренне заинтересованных. Теперь, когда, оказывается, про меня начали рассказывать героические небылицы, их станет ещё больше.
– Ясно. Ешь цыплёнка. – И отрезал ей кусок. Девчонка смотрела на курятину, словно это была еда, о которой она безнадёжно мечтала с самого момента рождения. Оно и понятно: для крестьян курица – редкое, праздничное блюдо.
– А вы слишком добрый. Возьмёте меня с собой?
– У тебя, значит, нет жениха?
– Нету. И во время войны в любой армии всегда безопаснее и интереснее, чем просто так жить где-нибудь в деревне.
– Армия тоже может проиграть сражение. Будет разгром, всех убьют, появятся мародёры. Тогда что?
– Да я успею сбежать. Я умею ездить верхом и знаю места. Даже смогу спрятаться в лесу.
Я не расхохотался только потому, что она сумела по-настоящему поразить меня своей наивной детской решительностью.
– Ну, ты даёшь. Вот боевая девчонка! Ладно, поезжай со мной, но не ври потом, что это я тебя удерживаю. Отцу сразу скажешь, что сама попросилась. Поняла?
– А то!
Она оказалась забавной и в общении, и в постели, и в разговоре по делу – одинаково. Отца ко мне, кстати, привела сама. Её родитель действительно знал о Торегене чуть больше, зато она быстрее разобралась в карте и уже сама объясняла батьке, что значат та чёрточка и это пятнышко. Он всё равно не понимал и мог растолковать особенности той или иной местности только на кружках-мисках-ложках или камушках-веточках-шишках. Пришлось отправить вестового за щепой во двор, чтоб у бродячего плотника оказалось достаточно строительного материала для наглядной карты.
Разумеется, работяга точно знал, где сейчас находятся последние оставшиеся в живых родственники покойного графа. Об этом все знали. У графа было два кузена, сыновья его младшего дяди, которому по соглашению семейство отдало в лен богатые владения. Младший из кузенов погиб вместе с графским семейством, а вот старший уцелел. Он так и остался в своём замке Ро́но Та́нкред, где жил в момент нападения на Тореген. Сперва тан отбивал штурмы, потом сидел в осаде, а теперь просто жил, потому что истинники забрали из графства заметную часть боеспособных частей, а те, что остались, решили не притворяться, будто способны одним махом захватить мощную твердыню на скалах, да к тому же имеющую несколько способов сообщения с горами – поди такое отследи! Не зря же её называли Зубастой! Теперь по сформировавшемуся сам собой порядку люди Дикого моста держались подальше от той крохотной части Торегена, которую тан способен и намерен был контролировать.