– Это сражение вы выиграли, бойцы! Поле боя за вами! – крикнул я, и луг ответил мне слитным, полным ликования воем на выдохе. Теперь следовало ждать и взглядом гасить порыв, потому что мне ещё есть что им сказать, и они должны услышать. Вот, теперь пора. – Но впереди ещё много сражений, и, если хотите полностью очистить свою землю от врага и надёжно защититься от него, придётся поработать. Готовы?
– Да-а!
– Сейчас мы идём на Торгилан. Зададим жару ублюдкам, которые хотели уничтожить вас и ваши семьи, а на ваши земли привести своих рабов!
– Да-а!
– Дозволь спросить, господин! – прокричал один из торегенцев. Тут всё закономерно. Даже хорошо, что он вылез. Не надо самому начинать отчитываться о своих планах, что выглядело бы как жалкая попытка оправдаться. Сейчас самое важное для меня – сохранить лицо. – Верно ли, что ты – тот самый военачальник из Отардата, которого даже тенники боятся?
– Я – действительно отардатский офицер. И хотел бы добиться, чтоб нас всех истинники боялись больше, чем ада. – Снова переждал шквал восторга и одобрения. Хорошо, что всё идёт именно так, как мне требуется. – И я желаю, чтоб Тореген вернулся под власть своего законного правителя и крепко держался против Дикого моста и тамошних орд. Я сделаю всё, чтоб Тореген смог жить так же, как жил раньше, до прихода этой напасти.
– Значит, ты и есть тот самый Отардатский избавитель, Перст Бога-Сына, Клинок Возмездия? – На меня смотрели с благоговением и надеждой.
Я покачал головой.
– Нет. Я – просто меч Отардата. И всё.
– Ну и зря, командир, – пробурчал Эберхарт чуть погодя, когда солдаты оторались всласть и разошлись, вернулись к своим прежним занятиям. – Пусть бы на тебя молились, хорошо б было.
– Я думаю, в такие игры играть опасно. Если я просто человек, то могу и просчитаться где-то, и проиграть какой-то бой, мне будет можно. Но если я – то, на что молятся, или, не дай боги, сам Перст божьего Сына, воплощённое Возмездие и всё такое, мне проиграть уже нельзя. Меня свои же порвут за проигрыш, за то, что обманул их ожидания.
– Не перебирай, командир, – вмешался Алтоф. – Ты умеешь себя поставить. Проигрыши бывают у всех. Мой тебе совет: в подобном случае намекни солдатам, что это испытание такое, и Персту Бога-Сына нужно служить лучше, да и всё. Тебе поверят.
– Такие игры не для меня.
– Ну и пусть, – прокомментировал Тио, забрызганный чьей-то кровью и неприлично оживлённый. Видимо, успел влезть в схватку, а теперь вдобавок наслаждался всеобщим воодушевлением. Может быть, и сам бы охотно поорал, помахал руками, но положение младшего командира обязывало. – Они всё равно будут считать тебя Избавителем и Перстом, что бы ты ни говорил. И тогда ты уже не сможешь проиграть, сами же солдаты тебе не дадут такой возможности, потому что слишком в тебя верят. Да это и почётно – служить в армии божьего избранника, а не какого-то простого хрена!
Я пожал плечами. О чём тут спорить, да и стоит ли тратить время на споры – они совершенно бессмысленны. Вражескую армию мы разбили, конечно, но с ситуацией в целом следовало разобраться как можно скорее, а то окажется к вечеру, что на подходе ещё одна армия, а мы не готовы. Опять же – надо поскорее выяснить, сколько солдат у меня прибавилось. Их нужно кормить, вооружать, как-то размещать, их нужно иметь в виду, когда стану планировать следующее сражение.
И, кстати, о делах – ведь есть пленные, в том числе, видимо, командиры, то есть они должны многое знать. Почему бы мне самому ими не заняться? Грязная работа, конечно, однако у меня было смутное ощущение, что, допрашивая истинников, я смогу для себя понять и какие-то их внутренние резоны, тайные устремления. А понимать врага может быть полезно – это я, помнится, вычитал в одной книге. Лучше всего, когда враг предсказуем, а как этого добиться, если не научиться его понимать?