– Обещать не значит дать.
– Но вы ведь даже и не обещаете. Мы хотя бы предлагаем людям шанс. Любой может попытаться стать большим человеком, любой! Достаточно лишь по-настоящему захотеть и идти к своей цели.
– М-м… А ты – многого достиг?
– Я же офицер. – Он попытался гордо выпрямиться, но связанному это делать затруднительно. – И я маг. Моя сила растёт с каждым месяцем активной практики. Я знаю, что когда-нибудь стану великим чародеем. Я верю в это и готов работать, а значит, так и будет.
– У Дикого моста мало шансов преуспеть. Ваши армии теснят повсюду, и люди, разобравшись, что в действительности вы творите на захваченных территориях, пользуются любой возможностью, чтоб восстать против вас.
– Много ли ты знаешь о положении Дикого моста? И много ли народу захотело восставать против нас, пока ты не заявился сюда со своей армией? Баронесса Пиры, избавившись от мужа, захотела прибрать к рукам ещё больше земли, да? Понимаю. Всегда и всюду найдутся смутьяны, которым не хочется трудиться, а хочется отобрать под шумок у более богатого, более удачливого – война для этого очень удобна. Поэтому тебя и приветствуют. И будут приветствовать, пока есть надежда на добычу, наживу. На что ты рассчитываешь? Думаешь, они ради тебя и дальше будут класть головы? Надеешься уничтожить Дикий мост и саму Истину? Серьёзно что ли?
– Я думаю, вы, как пламя, пожрёте сами себя.
– Не дождётесь.
– Ангр ушёл у вас из рук, Пира ушла, Тореген я у вас отниму, Архипелаг выйдет из вашей власти сразу, как только до них дойдут слухи о наших успехах.
– Про твои успехи, хочешь сказать. Зря ты так себя переоцениваешь. Тебя сейчас славят и чествуют, но оступись ты хоть раз, или просто поймай невезение – и всё, тебя ждут плевки в спину. Ещё увидишь, это произойдёт, и очень скоро. А ты веришь, что сможешь стать для Архипелага примером, надеждой и вождём? Да уж, амбиции…
– Я тут ни при чём. Архипелаг никогда не простит вам Демона Оданеса.
– Вот какие разговоры пошли! Тот человек, которого вы все зовёте Демоном, кратчайшим путём вёл Ойкумену к миру и процветанию. Да, порой это требовало жёсткости, даже жестокости, а когда война обходилась без них? Когда это к процветанию приходят без жертв, а к успеху – без лишений? Иного пути нет, но его необходимо проделать. Графства бесконечно враждуют между собой, а на Архипелаге так и разные острова постоянно что-то делили, кровь текла рекой. Идвал прекратил это всё разом и одним махом. И когда он снова будет с нами, вся Ойкумена станет единым огромным государством. Ни границ, ни междоусобиц, ни споров за территории, которые разоряют и обезлюживают деревни и города, ни сборов, обогащающих лишь господ и при этом убивающих торговлю, а значит, и простой люд. И у всех людей равные шансы на успех. Вот так будет.
– Демон Оданеса мёртв, – осторожно сказал я.
– Ну, верь в это, верь, – усмехнулся мой собеседник, однако, всмотревшись и вслушавшись, я подумал, что вряд ли у него есть какие-то точные сведения. Похоже, лишь предположения, да ещё он подтвердил мне надежды Дикого моста, о которых я и раньше знал.
Но зачем спорить.
– Если он и жив, герцогиня избавится от него задолго до того, как ваши люди окажутся поблизости.
– Наши люди уже в Оданесе, и освобождение герцога – вопрос времени. Нельверга не посмеет убить брата, в проклятие верят все, в том числе и её люди. Если он умрёт теперь, никто не поверит, что она в этом не виновата.
– То есть, ваша цель в Оданесе – захватить возможно большую часть герцогства, а не навязать оданесской армии решающий бой и победить? Странный план, учитывая возможные последствия для вашей армии. Но, видимо, у вас просто нет другого выхода, потому что нет достаточно сил, чтоб угрожать огромной армии Оданеса.
– С чего ты взял, что сил не хватает?
– Потому что от ильтузерских и отардатских рекрутов не будет толка в тяжёлых боях. Они истощены, плохо обучены и ненавидят вас, сражаться за Дикий мост до последнего предела они не станут. Разбегутся при первой возможности.
– Бойцы Эхриара не разбегутся.
– А зачем северянам воевать в Оданесе?