Но Эберхарт через своих людей немедленно, ещё во время боёв постарался донести до всех, что горожан, попавшихся на грабежах, будут убивать на месте. Своих, увлёкшихся трофеями, было велено освобождать от ноши и по возможности возвращать имущество владельцам, а виновных обременять дополнительными нарядами в дозор. Вопрос о солдатах, прихватывающих что-то мелкое и по-тихому, он деликатно обошёл. Его намёк был понят правильно. Откровенный и прямой грабёж – мародёрство, заслуживающее смерти. Что-то мелкое незаметно смахнуть в карман, если ты не жалеешь живота своего, освобождая Торгилан от злобных выродков-истинников – простительная слабость, да и надо ж солдату чуть-чуть подзаработать.
Поэтому самые здравомыслящие из горожан прибивались к моим войскам и начинали выполнять приказы моих сержантов, а дураков, которых везде и всюду хватает, не очень-то жалко. Я понимал – я пока успешен только благодаря тому, что в меня верит население, а их веру может подорвать любая ерунда. Но с этим ничего нельзя сделать, в бою бывают случайности, и тут поможет только удача. Поэтому в мелочи я не вникал принципиально. После захвата города можно будет удовлетворить прошения пары-тройки самых бойких из числа обиженных – и, если повезёт, этого окажется достаточно.
На следующий день уверенное продвижение моих людей вглубь города остановилось – истинники упёрлись и принялись яростно сопротивляться, чем сильно смутили вчерашних новобранцев. Бывшие крестьяне и горожане желали победы, но совершенно не собирались жертвовать ради неё слишком многим: класть последние силы, к примеру, и уж тем более головы. Оно и понятно, уличные бои страшны, вряд ли кто-то из хлеборобов толком представлял, что именно их ждёт. Им, конечно, казалось, что у тех, кто взял в руки оружие и идёт в бой в окружении таких же вооружённых товарищей, проблем больше нет. Они есть только у безоружных обывателей, прячущихся по подвалам.
Я только-только пришёл в себя после тяжёлой магической практики, пытался как мог вникать в дела, и, может быть, из-за странного тягостного состояния, услышав о сопротивлении, слегка озверел. Или мои усилия ничего не стоят? Или уверенность, что город покорится мне не позднее, чем через пару дней, стоила меньше, чем щебет трясогузки? Я уже давно и успешно воюю, завоевал приличную репутацию, а теперь оказывается, что если срочно не вмешаться и не придумать что-нибудь, вероятно, Торгилан придётся брать силами тех моих пятисот человек, которые отлично усвоили, что такое дисциплина!
Недопустимо.
Подобным гневом проникся и кое-кто из моих сержантов.
– Вот за что терпеть не могу ополченцев! – с яростью заорал Тио, белый от ярости. – Они будут идти с тобой, пока не станет трудно, а едва запахнет жареным, сделают ноги! Но на черта они нужны, когда легко, если люди нужны именно тогда, когда трудно?!
– Пока ещё никто не сбежал, – поправил Росс.
– Верно. Просто они делают всё, чтоб не идти в атаку! И если так продлится дальше, истинники смогут отобрать себе обратно весь город.
– Не смогут.
– А что нам теперь – стоять и пялиться друг на друга? Ерунда!
– Ерунда, – согласился я. – Торгилан мне нужен как можно быстрее. У нас мало времени. Мы должны отобрать Тореген у Дикого моста до того, как истинники сообразят, что происходит, и успеют пригнать сюда войска.
– Они всё равно их пригонят. Разве мы сможем этому помешать?
– Не сможем. Но успеем подготовиться, если, конечно, граф окажется разумным человеком. Передай горожанам, что если к ночи Торгилан не будет отвоёван, я прикажу его зажечь.
Пару секунд в шатерке можно было наслаждаться тишиной.
– Командир? – осторожно уточнил Эберхарт. – Ты действительно так сделаешь или просто хочешь припугнуть?
– Я никого и никогда не пугаю. Пугают те, кто не способен действовать. Я предупреждаю.
– Н-но… Тогда не будет города.
– Мне плевать. Пылающий город невозможно отстаивать, пусть истинники хоть и сгорят с ним, если не пожелают его покинуть. Позднее Торгилан можно будет отстроить, если местные пожелают. Меня такие мелочи и не должны беспокоить.
– Согласен, – поддакнул Тио. – Торгилан важен для графа и представителей Дикого моста, а нам-то до него какое дело? Ах да, ещё он важен для горожан, которые здесь живут. Отлично – пусть отобьют его для нас и получают себе свой город в полном порядке. Всё честно.