Истинник посмотрел на меня с укором.
– Вы что же, предлагаете мне предать Братство? Выдать все его секреты?
– К чему такой пафос? Если я верно понимаю ваши декларируемые принципы, если предательство может принести успех, значит, оно законно и правомерно. Так?
– У вас очень странные представления о нашем учении. Почему вообще вы решили воевать против нас, если не знаете, за что мы боремся? Может быть, наши цели показались бы вам правильными?
– Предпочитаю, чтоб ты отвечал на мои вопросы, а не наоборот. Например – почему именно Оданес? Только из-за того, что он удачно расположен, то есть это – проходная цель? Или потому, что неизвестно, мёртв ли на самом деле сын покойного герцога?
– И поэтому тоже.
– А ещё почему?
– Оданес – центр мира, центр Ойкумены. Оплот власти, светской и религиозной, а также её символ, – нервно ответил пленник. – Вы вообще знаете историю?
– Признаться, плохо.
– О том, что раньше Ойкуменой правили короли – это вы слышали? О короле Тадельмуне, который объединил большую часть королевств и сделал их королей своими графами, герцогами и баронами? О его сыне Хедеморе, окончательно подчинившем себе материк? Они основали династию Вигедер. Что вы об этом знаете?
– Мне не было дано должное образование. Ничего не знаю.
Собеседник посмотрел на меня с явным укором.
– Напрасно. Из знания прошлого вырастает будущее, кто чуждается знаний о прошлом, не преуспеет.
– Это тоже часть проповедей, которые вы читаете всем желающим?
– Нет, глубокие секреты следует передавать только достойным, только тем, кто заслужил их услышать.
– А я, значит, заслужил.
– А вы вряд ли захотите вникнуть в них, так что я могу говорить без боязни.
– Возможно. Так при чём тут Оданес?
– При первых королях столица располагалась сперва в Балатваре (тогда он так и назывался – Вигедер), потом в Нарвильде. Оданес (к которому тогда ещё относились Кунедер и Сандал) сперва стал личными владениями наследников короны, а потом – просто собственными землями королевского семейства, которые было принято давать в управление старшему сыну. Гереварды Оданесы – прямые потомки Вигедеров. В их жилах течёт великая кровь, а Оданес – символ их величия. Дом их власти. Если Идвал Геревард действительно мёртв – что ж, печально, но мы смиримся с этим. Есть ещё его сестра Нельверга, которая произведёт на свет будущего короля Ойкумены. Если уж Гереварды считают родство с Вигедерами по женщине, по старшей дочери последнего Высшего короля, то почему бы и новой династии не появиться на свет благодаря герцогине? Её сын возродит величие старой династии, даст миру благополучие и Истину.
– Я так понимаю, он должен быть верным членом вашего братства. Так?
– Мы несём Истину. – Собеседник даже как-то удивился, что ли. – Мы имеем право на такую честь. Жених для герцогини уже подобран. Она останется довольна.
– Видимо, именно по причине своего довольства она так упорно сопротивляется вашим благим планам.
– Женщины часть не видят своего настоящего счастья и настоящего предназначения.
– Ладно, допустим, вы захватите Оданес. Что дальше?
– Мы возродим великое королевство. Только единство всех графств и герцогств под чьей-то властью может дать Ойкумене мир. Вы должны понимать то, что независимые области всегда будут вести междоусобные войны. Это вечная проблема. Её может остановить только единая сильная власть и единая идеология, которая привлечёт людей и заставит их тратить силы не на убийство и грабежи, а на приобретение законного богатства. Неужели вы не понимаете?
Я в задумчивости смотрел на него, и хотел уже было спросить: «Правда ли вы верите в то, что говорите?», но сообразил, что верить в свои слова можно по-разному. Звучит убедительно, да, и, наверное, мой собеседник действительно считает, что всё это можно говорить тем, кто пожелает слушать, и убеждать их в своей правоте, а самому… А самому в глубине души понимать, насколько зыбкий фундамент подведён под рассуждения. Ну так и что за беда, раз слова продолжают убеждать и привлекать паству! Он верит, что действует правильно, вот в чём его правота. И спорить тут бесполезно.
Успокоившись и набравшись терпения, я расспрашивал его об Оданесе и Диком мосте до тех пор, пока не утомился. Сна на мою долю пришлось всего часа три – не слишком-то милосердно. Дремать в седле получалось плохо, так что окрестные земли в раннеутренней дымке я обозревал очень мрачно, даже с какой-то злобой. Таким же взглядом в конечном итоге смерил и стены Эйнийона, весьма приличного замка, до которого мы добрались на исходе следующего дня.