И, пожалуй, так легко уступив по всем позициям, он в результате выиграет больше, чем кто-нибудь подобный, кто упёрся бы, торговался, поссорился со мной и вынужден был дальше освобождать графство собственными силами, а может быть (если б я обиделся всерьёз) даже отвоёвывать его у меня. Пожалуй, одна только война за Тореген с Диким мостом стоила бы ему намного больше, чем половина всего золота и других ценностей – при его-то робости и неуверенности в себе.
Вместе с будущим графом мы вернулись в Торгилан, и там на свет божий были извлечены все богатства из обоих тайников. Считать всё это мне пришлось в компании ронского казначея, человека очень серьёзного и старательного – он уже видел себя в роли казначея всего графства и из кожи вон лез, чтоб показать себя с лучшей стороны. Ценность утвари и мехов была определена со всей возможной скрупулёзностью, чтоб поделить трофеи честно. Подробные подсчёты доставляли казначею огромное наслаждение – это было видно – а потом свою долю удовольствия получил и будущий граф. Оказывается, он тоже умел наслаждаться финансовыми расчётами в ситуации, когда они убеждали его, что значительно перекроют расход доходом.
– Эти истинники постарались от души. Тут на треть больше, чем по слухам было в казне у моего двоюродного дядюшки в лучшие годы! Любопытно узнать, кого они так успешно ограбили!
– Полагаю, всех, – уравновешенно отозвался я.
– Они очень ловко набивают свои тайники, громогласно обещая богатства всем, кто им поверит. Любопытное совпадение, не так ли?
– Пожалуй. Но и без этих совпадений легко догадаться, что тот, кто обещает каждому слушателю золотые горы и не требует взамен хоть чего-то, лжёт. На свете не существует людей, которые бы жаждали обогатить всех окружающих. Самое большее – готовы терпеть это, если по ходу дела рассчитывают обогатиться намного больше.
– Верно. – Будущий граф был очень мягок и вежлив. – Такова человеческая натура. Те, кто бескорыстно желает добра ближнему, либо заботятся о его душе, либо же о самых малых нуждах тела – о его выживании. И это правильно. Обещания же большего – искушающая ложь, ложь греховная. Недаром обитатели Дикого моста так явно отвергают Четверых. – Он вдумчиво посмотрел на меня. – Неудивительно, что ваше рвение так высоко оценивают простолюдины, в большинстве своём довольно религиозные люди. Многие считают вас благословлённым и даже святым.
– Я не претендую на особую роль. Я – отардатский военачальник, которому графиня от имени своего сына дала поручение воевать с врагом. Не более.
– Но, полагаю, вам всё-таки льстит подобное к себе отношение.
– Нисколько. Слишком большая ответственность, которой мне и без того хватает.
– Я вас понимаю, очень хорошо понимаю. – Лицо моего собеседника во второй раз заметно смягчилось. – Какую помощь вы хотели бы получить от меня в вашей борьбе? Полагаю, что регулярные поставки продовольствия, оружия, других припасов – а что ещё? Боюсь, Тореген не сможет выставить для вас действительно большую армию. Много сил понадобится, чтоб обороняться от истинников и Ильтузера, если он выступит на их стороне. Он выступит, я полагаю, в другой расклад мне трудно поверить.
– Да, куда важнее удержать эти земли, чем выделить крупный экспедиционный корпус. Я с вами согласен. Обойдусь своими силами. Лишь бы быть уверенным, что из Торегена обязательно подвезут хлеб, мясо и бинты.
– В этом можете не сомневаться. Я умею держать слово. Моя будущая супруга тоже. Она написала мне прелестное и очень бойкое письмо, живописуя картины совместной борьбы против Дикого моста. Полагаю, она тоже собирается неуклонно помогать благому делу. – И позволил себе корректно усмехнуться.