– А что ваш супруг думает на этот счёт?
– Разумеется, с ним всё согласовано. – Графиня слегка поморщилась, а я подумал, что она, пожалуй, поставит мужа в известность, и этого будет достаточно. Похоже, граф тут действительно ничего не решает. – Как вы можете сомневаться?
– Я согласен. Полагаю, и графиня Отардатская не возразит.
– Вам нужно будет испросить её дозволения? – Она снова мимолётно скривилась.
– Нет. Госпожа предоставила мне полную свободу действий. Но я должен хотя бы известить её светлость о вынужденно принятом решении.
– Я обязательно отправлю письмо поддержки милой Аларде, и вы можете присоединить своё письмо к моей почте. Гонцу будет удобно привезти оба ответа сразу. И я рада, что вы понимаете, как важно сейчас отстоять Оданес от посягательств адептов Дикого моста. Когда вы окажете такую важную помощь Нельверге, она безусловно поддержит в ответ юного графа Отардата. Ей и самой это будет выгодно, вы же понимаете.
– Догадываюсь, госпожа.
– Подготовка войск, снаряжения и магии потребует времени, вы можете пока помочь моему соседу, – великодушно предложила графиня. – В любом случае вам нужно будет собрать своих людей. Я пока распоряжусь, чтоб для вас подготовили коридор. Не беспокойтесь о содержании солдат, всё необходимое в путешествии по Аэзеру им будет предоставлено, и в Гриде – тоже. Я сумею устроить это. Не потребует труда убедить дорогого кузена вам помочь. Он охотно пойдёт навстречу – не так ли, мой господин? – Женщина обратила величественный взгляд на супруга.
– Конечно, моя драгоценная, – суховато ответил тот. – Кузен – человек широкой души. Скажи, Арит, верно ли, что ты смог отбить графа Отардатского у истинников? Спас его из плена, герой?!
– Не совсем так, ваша светлость, – почтительно ответил я. – Господина спасал из плена господин Вайерд, тан Тива. Я действовал под его командованием.
– Мда? Любопытно, а мне говорили, что ты. Вот как… И что было потом?
– После освобождения господин отправился готовить сражение с Диком мостом, которое, к сожалению, проиграл.
– Понятно. Так почему он не взял тебя с собой, раз ты так отличился и помог ему? Возможно, тогда бой и не был бы проигран, а?
– Я остался держать Венцению, ваша светлость.
– А, тот маленький замок. – Граф поспешно выпил ещё вина, словно кто-то мог помешать ему, и надо было опередить злоумышленника. – И что же? Ты его удержал?
– Я был вынужден оставить замок, когда генеральное сражение было графом проиграно, чтоб сопроводить графиню с сыном в безопасное место.
– Понимаю. Новому графу сейчас должно быть не больше года. Когда ещё он сможет взять бразды правления в свои руки…
– К тому моменту, надеюсь, мальчику уже будет чем править, – корректно вмешалась графиня, глядя на мужа с мягким укором. – Мы постараемся вернуть ему его наследство – не так ли, Арит?
– Конечно, госпожа.
– Мальчика стоило бы женить на Аэлис, нашей младшей! Это будет хороший брак! – провозгласил аэзерский правитель.
– Не слишком ли в близком родстве они состоят? – опять вклинилась её светлость – надо признать, она, хоть и настойчиво, вела себя так, что даже самый строгий ревнитель приличий и традиций, гласящих, что муж в доме хозяин, не подкопался бы. – Дорогая Аларда, матушка юного графа – дочь падчерицы моей дорогой тётки, дочери её мужа от первого брака.
– О чём вы говорите, моя дорогая! Они даже не кузены!
– Возможно, этот брак удастся устроить. Но не слишком ли долго придётся ждать нашей Аэлис?
– Ничего! Для блага рода можно и подождать, и произвести детей на свет лет в сорок!
– Прошу вас, мой господин…
– Удивительно, как вы, женщины, живущие от ребёнка к ребёнку, первые считаете эту тему неподходящей для застолья, – пробормотал граф, однако, смиряясь и в утешение испив ещё один бокал вина. Укор в глазах его жены претворился в беспокойство, но я не понял, почему. Глава семейства, пьянея, явно соловел и размякал, от этого человека вряд ли можно ожидать пьяного буйства.
Трапеза вскоре закончилась, и я было счёл себя свободным на весь оставшийся вечер, однако позднее графиня передала мне приглашение прогуляться с нею. Очевидно, что она желает ещё поговорить о деле – без участия своего мужа, а может быть, и без многочисленных ушей приближённых. От этого разговора можно было ожидать подвоха, и серьёзного, однако беседа сразу пошла по самому невинному пути. Гуляя по тропинкам сада, втиснувшегося между башнями, дворцом и стеной, дама любопытствовала войной в Ангре, Пире, моими достижениями в Торегене и давними – в Отардате. Её заинтересовал и рассказ об Академии, где меня подвергали всевозможным экзекуциям – вернее, пытались подвергать. Даже удивительно, с каким любопытством она внимала жутковатой истории о ломке сознания и силовёрте.