Переведя взгляд в сторону, она увидела своего двоюродного брата. Таким, каким видела его в последний раз. Голубой пиджак мужчины был залит кровью, а вместо левого глаза была кровавая каша.
- Пришел порадоваться?
- Верно. Мне-то теперь жара не страшна.
- Моими молитвами, - она улыбнулась, однако улыбка вышла натянутой.
- Твоими молитвами, сестрёнка.
- Пшёл ввон, - выругалась Ева и закрыла глаза. Когда она их открыла, то рядом не было никого.
Лишь большие птицы не спеша кружил над ней выжидая своего часа.
* * *
Видимо она теряла сознание. Так как в чувство её привела прохлада. Открыв глаза, Ева увидела, что солнце уже успело закатиться за горизонт. Обычный человек не смог бы пережить этот день, но и Ева была на пределе и прекрасно понимала, что вряд ли доживёт до середины следующего дня.
Кожа на её запястьях слезла лохмотьями, п на левой половине лица красовался большой солнечный ожёг.
Она зашевелилась и рядом вздрогнула и забила крыльями большая птица. Слабый ночной ветерок принёс ей небольшое облегчение, однако, к чувству жажды прибавилось ещё одно: чувство голода. Ева понимала, что глоток крови не спасет её, а лишь продлит агонию. И от этого ей хотелось выть.
Нет, перед её внутренним взором не пролетела вся её жизнь, и она не переосмыслила свои действия, которые совершала, нимало не задумываясь о последствиях. Она не жалела ни о чём и не боялась смерти. Просто ей не хотелось уходить так нелепо.
Звёзды над её головой разгорались всё ярче и ярче. Под ногами бегали обитатели пустыни. Непонятные жуки, семенили на своих длинных ножках, еле касаясь песка проползла змея, несущая во рту безвольно свисающую мышь.
Второй раз она очнулась на рассвете, от того, что кто-то прикоснулся к её голове, а губы смочили водой. Она встрепенулась и подалась вперёд, однако наручники всё ещё держали ее прикованной к вагону.
А когда ей ко рту поднесли чашу смешанного с кровью молока, Ева затряслась и сделала несколько судорожных глотков. Невидимые руки убрали чашу от её рта, и девушка замычала. Она не чувствовала, как наручники были разбиты, а её многострадальное, испещрённое ожогами тело положили на землю. Не почувствовала она и того, как чьи-то заботливые руки срезали с неё одежду и намазывали горящие огнём ожоги какой-то жирной, целебной мазью.
В этот момент Ева не была собой.
Она была никем.
Дойдя до фазы полного безразличия, девушка перестала реагировать на звуки, прикосновения. И лишь подносимая ко рту чаша смешанного с кровью молока хоть как-то могла побудить её интерес.
Она чувствовала, что её перебинтовали и положив в некое подобие плетёного короба, взгромоздили на спину верблюда. Весь следующий день Ева просто спала, просыпаясь время от времени только для того, чтобы неловко пошевелить руками в заскорузлых бинтах и почувствовать плавную поступь верблюда.
Когда наступил вечер, то её сняли и в этом-же коробе положили на землю.
Теперь она чувствовала себя лучше, чтобы немного оглядеться и понять, что обязана своим спасением кочевому племени.
- Я знаю, что ты меня слышишь.
Дребезжащий голос заставил Еву обернуться. Рядом с ней, поджав под себя ноги сидел старик, и задумчиво глядел на языки пламени.
Вместо слов Ева слабо кивнула головой.
- А также я знаю кто ты. Твои соплеменники веками приносили сюда зло и кровь. Это знаю только я.
Девушка закашлялась и попыталась заговорить, однако, у неё ничего не получилось.
- Я понял тебя, - неспешно продолжал старик. – Ты спрашиваешь, почему я помогаю тебе, - он задумчиво нахмурился. – Потому что ты Фатат аль Ашдах.
* * *
Солнце медленно закатывалось за горизонт. По небу плыли редкие рваные облака да слабый ветер шевелил длинную, выбивающуюся из-под платка прядь волос. Девушка вздохнула и потрогала щёку, на котором красовался наполовину заросший шрам от солнечного ожёга.
- Будешь мстить?
Старик двигался легко и бесшумно. Подойдя, он опёрся о свой посох и вопросительно взглянул на Еву.
- А вы предлагаете отказаться от мести?
Мужчина покачал головой.
- Нет. Это твой выбор. Череда твоих поступков привела тебя к тому, что мы имеем. И грех винить в этом кого-то ещё. Но, - узловатый палец с жёлтым ногтём указал наверх, - если лев не обращает внимание на шакалов, то его запинают даже зайцы.
Сказав это, он развернулся и неспешно побрёл вниз по склону, однако, сделав несколько шагов, остановился.
- Наступает эпоха перемен, старый мир исчезает, но на его месте родится новый.
Ева кивнула. Утром они стали свидетелем воздушного боя между двумя истребителями. Бой был скоротечным и вскоре один из противников, окрасив небо чёрным шлейфом дыма, упал где-то в горах. Кочевники, наблюдавшие за небесным сражением, с нескрываемым любопытством долго обсуждали увиденное, относясь к нему как к бесплатному цирку. Еве-же стало страшно. Теперь вся ситуация, в которую она оказалась вовлечена, начала более или менее проясняться.