Весь урок я глаз с Глеба Сергеевича не сводил, всё ждал, когда же он в свой дипломат полезет. А он, видя, что я его внимательно слушаю, даже похвалил меня в конце урока. Когда урок закончился, все мигом выскочили из класса в школьный двор, а я задержался, всё ждал эффекта от своего поступка.
- Ты, чего, Сидоренко?- спросил он меня, видя, что я никак из класса не ухожу,- спросить меня хочешь о чём- то?
- Нет, Глеб Сергеевич,- заторопился я,- мне тоже пора, мать к обеду ждёт.
- Ну, иди, иди,- сказал Глеб Сергеевич.
Я понуро вышел в коридор и, сделав десять шагов по направлению к выходу из школы, вдруг услышал отборный мат, которым Глеб Сергеевич, не постеснявшись, покрыл меня любимого. Такое я слышал только от нашего механика, когда его трактор перед посевной сломался. Я припустил к выходу и, выскочив в школьный двор, побежал домой.
Как оказалось мышь со страху, сидя в дипломате Глеба Сергеевича, навалила отменно. Нагадила так, что когда он руку сунул за тетрадями, которые находились у него в дипломате, испачкал её в мышиных экскрементах, и вдобавок ещё она укусила его.
Ну и досталось же мне после этого. Глеб Сергеевич разговаривал с моей матерью, и после этого она заперла меня на чердаке на три дня в наказание. Я даже ночью спал там.
Вспоминая эти годы, когда я учился в начальных классах, я нисколько не жалею о тех днях. После этого инцидента, который заставил мою мать так сильно наказать меня, что она раньше и затем, в последующие годы не делала больше, я ещё больше невзлюбил нашего учителя по математике и геометрии. Однако деваться было некуда и мне, скрипя зубами, приходилось учиться дальше. В нашей деревне была только одна школа, и то её хотели закрыть, и всех детей отправить учиться за семь километров в посёлок, но наши отстояли право на эту школу и её пока оставили, чем обрадовали родителей, чьи дети учились вместе со мной.
С Глебом Сергеевичем я был на ножах весь тот период, пока учился, но жизнь каждому из- нас даёт несколько шансов за раз переосмыслить своё поведение и свою значимость в социуме. Один только случай смог расставить всё на свои места и круто изменить не только мою жизнь, но и жизнь Глеба Сергеевича.
Через год после этого инцидента он перевёз к нам в деревню свою семью, жену и пяти годовалую дочь. Председатель нашей деревни отдал им дом, в котором раньше жил Михаил Иванович со Златой Константиновной, и пустующим уже больше года.
Я с грехом пополам перешёл в девятый класс и мечтал поскорее закончить школу и уехать в Санкт- Петербург поступать, вот только на кого ещё не решил. Я считал дни до государственных экзаменов, которые мы, ученики деревенской школы, должны были сдавать в посёлке этой весной. Сама весна была в этом году затяжной. То солнышко выглянет, то морозы по ночам ударят, а то снег повалит так, что как будто февраль наступил, хотя на календаре конец марта уже.
В один из дней, почти с утра, я решил прогуляться на речку. Я люблю камни кидать. Когда лёд подтает немного, мне интересно закинуть камень, да так, чтобы он проломил корку подтаявшего льда и булькнул на дно. Это моя забава и я всегда делал это в одиночестве. Я вообще часто бродил в одиночестве. С пацанами дружил, конечно, но близкого друга у меня не было.
Придя на речку, я увидел не так далеко Глеба Сергеевича, ловившего рыбу в прорубе, который прорубили ещё зимой наши мужики. К этому проруби все наши мужики ходили рыбу удить. И так каждую зиму. Казалось, что он сам уже там вечно находится и появляется по волшебству, как наступят морозы. Солнце скрылось за пеленой и похолодало. На берегу почти не было снега и я, рассматривая землю в поисках камней, думал: «А не пойти ли домой?» Мне совсем не хотелось находиться рядом с учителем математики, хотя рядом мы не были, нас разделяло метров сто пятьдесят.
Я снова поднял голову и долгим взглядом упёрся ему в спину. Глеб Сергеевич как будто почувствовал, что я на него смотрю, привстал и тоже посмотрел на меня. Я отвернулся от него, и решил уж было уйти, но затем меня заело: «Он приезжий, а я местный и всегда приходил на это место кидать камни с малолетства. И тут из- за какого- то учителя я уйду с речки и не получу своего удовольствия?- так подумалось мне,- ну, уж нет,- заупрямился я. – Это место моё,- и я резко развернулся обратно».