Покинув здание ВКС (Рязань, парк Победы), я переоделась дома (Джакарта, район Танджунгприок) в тюник из дымчато-серого индшифона, сколола волосы на виске изумрудным бандо с белым пером, критически осмотрела себя в зеркале и только тогда разложила на столике документы (копии, естественно), которые мне удалось отыскать по делу "Демон". И в это время позвонил Игнат.
Выглядел он, как всегда, спокойным и уравновешенным, однако я каким-то восьмым чувством угадала, что он озабочен или встревожен. Заняты?
Взгляд Игната скользнул по мне, и я поняла, что выгляжу, как павлин в клетке. Интересно, что он подумает? Я сижу дома разодетая и жду гостя?
- Собралась поработать с документами, - пролепетала я, злясь на себя за этот лепет.
В глазах Ромашина мигнул и погас веселый огонек. - Это терпит? - В общем-то, да...
- В таком случае жду вас в Мексикан-Хате. Патом объясню зачем. Полчаса хватит? Я подумала, вернее, сделала вид, что думаю. Настроение у меня, несмотря на растущую злость, поползло вверх, как столбик ртути в старинном термометре. Игнат был первый в моей жизни мужчина, кто, образно говоря, владел копьем Геракла, раны от острия которого залечивались прикосновением древка. Сам того не зная, отношением ко мне Игнат то причинял боль, то усмирял ее, а я не могла прямо сказать ему об этом.
В Мексикан-Хат я прибыла, успев переодеться, как и рассчитывала, через двадцать минут после разговора с Игнатом. Он ждал меня у выхода вместе с Витольдом, стажером отдела, которого называл варягом. Парню шел девятнадцатый год, и он был бы интересен, если бы не подвижность лица, отражавшего малейшие оттенки настроения. По-моему, для мужчины это недостаток.
Игнат галантно поцеловал мне руку, и мы направились к стоянке летающего транспорта, разговаривая на ходу о всяких пустяках вроде концертной программы эмоциоансамбля "Четыре стихии"; кстати, Игнат на удивление эрудирован в этой области. Он с рассеянным видом посматривал на меня искоса, а потом вдруг спросил, чем я расстроена, и я подивилась его чуткости: трудно увидеть в человеке зерно плохого настроения, если он того не хочет. - Это необъяснимо, - коротко ответила я. Разговор прервался.
О причинах вызова я не спрашивала, было ясно, что летим мы на Ховенвин. Подошли к стоянке, Игнат предложил мне выбрать машину по своему вкусу.
Не люблю водить комфортные пинассы и триеры типа "Шус", снабженные киберняньками, - так я называю не выключаемые системы безопасности, и в загородных полетах предпочитаю водить юркие быстроходные машины с неограниченным запасом хода и ручным управлением.
Таких машин на стоянке было всего две: серый каплевидный "Скат" и ярко-зеленый "Дхаммакханд", похожий на голову хищной птицы.
Игнат сунул в щель замка свой сертификат официала УАСС - скоростные аппараты разрешалось водить не всем, - и мы влезли в кабину "Дхаммак-ханда".
- Куда? - спросила я, нашаривая эмкан управления и занимая место пилота.
- Северо-восток, - сказал Игнат, подмигивая в сторону удивленного его решением стажера. - Пейнтед-Дезерт, заповедник Ховенвип. Там нас встретят.
- Пристегнитесь, - посоветовала я, отвечая Игнату понимающей полуулыбкой. Стажер не знал, что я когда-то, еще до погранслужбы, работала испытателем летающей техники на полигоне в Австралии.
Триер набрал высоту и плавно увеличил скорость.
Не буду описывать полет. По-моему, напарник Игната впервые ощутил на себе, что такое скорость: я нарочно выбрала самый нижний горизонт, чтобы земля под нами сливалась в одну многоцветную полосу.
Через двадцать минут мы были над Ховенвипом. Я засекла на указанной Игнатом частоте маяк посадочной площадки, но он попросил вдруг подняться метров на восемьсот. Поднялись, зависли.
- Теперь взгляните чуть влево, за те скалы. - Игнат показал рукой. Площадку видите? Что она вам напоминает? Я несколько минут рассматривала в частоколе скал ровное, как стол, пространство. Площадка была невелика три на четыре сотни метров, и усеяна ржавыми пятнами, похожими на термические удары. В центре площадки виднелось правильной формы полукольцо, к которому вела невысокая оплывшая насыпь. Насыпь кончалась у скал, окружающих площадку, но я разглядела, что именно в этом месте стену скал прорезает ущелье. Дорога?.. Стартовая площадка, вот что это такое. Причем очень старая, в наше время старты грузовиков любого тоннажа не оставляют следов на грунте.
- Похоже на старинный космодром, - сказала я. - Вернее, на стартовую площадку грузовых ракет.
- Я предполагают нечто подобное, - кивнул Игнат. - Видимо, "Суперхомо" была связана еще и с космическими исследованиями. Вот где открывается поле дополнительного информационного поиска.
- Соседство стартодрома с лабораторией еще не говорит об их связи, возразил Витольд в манере Яна Лапарры. Скорее всего копирует бессознательно тех, кто ему нравится.
- Не говорит, но настораживает. - Игнат сел за пилота сам. - Спасибо, Люция, сегодня нам не раз пригодится ваш опыт военного историка.
Сели у разрушенной временем гряды рядом с тремя куттерами и шеренгой машин непонятного мне назначения. Вне кабины оказалось жарко, и я порадовалась, что надела среднеширотный костюм с терморегуляцией.
Игнат, извинившись, отошел к группе людей, возившихся в полукилометре от нас, возле широкой металлической колонны. Колонна вибрировала и гудела.
- Комбайн для шахтной проходки, - пояснил Витольд в ответ на мой взгляд; отойти от меня и догнать Игната он не решился. - Скорость проходки десять метров в час. Пойдемте и мы. Игнат уже подзывал нас к себе. Сейчас идем вниз, готовы? - Вопрос излишен, - сухо сказала я. Игнат молча пошел вперед, и я подумала, что, будь на его месте Паша Жданов, не обошлось бы без оправданий и извинений.
Вход под землю оказался уже рядом с грызущим камень механизмом.
Шахта была уже оборудована подъемниками, и спуск вниз на глубину двухсот метров занял всего две минуты. На дне шахты нас ждал мужчина небольшого роста, скуластый, с твердым взглядом уверенного в себе человека. Звали его Кит Дуглас. Это был тот самый чистильщик, с которым мы начинали разведку Ховенвипа.