Я впервые оказалась под землей, поэтому с интересом стала разглядывать ровную и прямую пещеру, в которую мы проникли через ее потолок.
Пещера была освещена люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам через равные промежутки. По дну змеились разноцветные кабели, стояли какие-то аппараты. Трое людей в таких же оранжевых комбинезонах, как и у встретившего нас, работали невдалеке у одной из стен пещеры.
- Метров сорок, - сказал Кит Дуглас, видимо, продолжая разговор. Извините, - оглянулся он на меня, - что напоминаю: подземелье не обследовано, будьте осторожней. Фарди, - позвал он.
От группы работающих отделился долговязый парень с дубленым мрачным лицом, кивнул мне, узнавая, поздоровался с Игнатом за руку. - Присмотри сзади.
Фарди угрюмо кивнул, не удивляясь. Так гуськом мы и пошли: Игнат и Дуглас впереди, потом Витольд и я и последним Фарди. Страховка чистильщиков общеизвестна, но я с ней сталкивалась всего второй раз.
Ход вывел нас на балюстраду громадной полости в форме идеального шара диаметром никак не менее трехсот метров. Потолок полости был проломлен, и в пролом была видна часть туннеля, освещенного все тем же белым светом люминесцентов.
- В стенах - генераторы поля, - сказал Дуглас. - Выключены сравнительно недавно, с полгода назад. Питание подводилось от автономного термоядерного реактора типа "Токамак-супер".
- Реактор до сих пор работает? удивился Игнат.
- Работал в полностью автоматическом режиме, но выработал ресурс и отключился.
По ступенькам лестницы, вырубленным в пористом материале стенок сферы, мы спустились на дно полости. Запах здесь стоял едкий и неприятный, отчего запершило в горле и на губах появился металлически-горький привкус. Я нагнулась: пол сферы казался покрытым толстой шубой пыли зеленоватого цвета, но это была не пыль. Дуглас наклонился тоже, ковырнул пальцем пол и легко выломал кусок, пористый, как вспененный пластик.
Гранит, сказал он. - Был. Сантиметров десять - как пенолит, потом постепенно возвращается к твердости настоящего гранита.
- Похоже на след ТФ-удара, - пробормотал Витольд. - Помнишь, я рассказывал о лаве на Сан-Мигеле?
Игнат повертел в руках рассыпающийся на хлопья ком, понюхают и выбросил.
- Интересно. А что там? - Он кивнул на пролом в куполе пещеры.
- Естественный ход. Пошли, посмотрим. - Дуглас обернулся. - Вы подождите здесь, пожалуйста.
Они поднялись на балюстраду, и голоса их вскоре донеслись уже из пролома в куполе.
- Не провались, здесь везде тот же "пенный" слой... - И куда ведет ход?
- Как раз это самое интересное: выход расположен точно над тем местом, где погибли люди Шерстова. Молчание. - Как далеко отсюда выход? Три километра с небольшим... Голоса постепенно стихли, доносился лишь звук шагов - словно люди шли по хрустящему льду. Я с интересом огляделась, пытаясь представить, что находилось в этом шарообразном бункере.
- ТФ-удар, - повторил Витольд, растирая в ладонях комок материала стены.
- Ошибаетесь, - немедленно отозвался басом Фарди. - "Молекулярное таяние" - нарушение молекулярных связей вещества... Кит! - вдруг крикнул он. - Мне можно идти?
- Иди, - глухо донеслось сверху. Фарди, ни слова не говоря, исчез. Мы с Витольдом обменялись взглядами и засмеялись.
- Довольно мрачный товарищ, - сказала я. - Вы уже разобрались, что это за бункер?
- Я здесь всего второй раз, - признался стажер. - А эта полость вообще ни на что не похожа. Хранить здесь что-нибудь неудобно, лабораторию не разместишь.
- Ну почему же? - возразила я. - Если в стенах полости стоят генераторы поля, то она была скорее всего хранилищем чего-то особо опасного, например, плазмы.
- Неплохая идея, - послышался сверху голос Игната: я не слышала, как он вернулся. - Поднимитесь сюда, Люция.
Мы поднялись на балюстраду, потом по лестнице через люк в потолке коридора выбрались в туннель с неровными стенами и полом, видимо, естественную пещеру. Игнат стоял с Дугласом метрах в двухстах от нас, подсвечивая себе фонариком под ноги.
- Осторожнее, смотрите, куда ступаете, - предупредил он.
В скудном свете редких светильников мы приблизились к стоящим, и я увидела на полу и на стенах какие-то бахромчатые наросты, ярко-розовые в свете фонаря и омерзительно живые при близком рассмотрении. Мне даже показалось, что эти наросты, напоминающие по форме сросшиеся морды летучих мышей, дышат и смотрят на нас.
- Знаете, что это такое? - спросил Дуглас, заметив мою гримасу. - Это обыкновенный пещерный лишайник. А выглядит так потому, что полгода назад мутировал, претерпел биотрансформацию. Лес на плато сверху видели? Игнат вам покажет. Зрелище, честно говоря, жуткое.
- Я поработаю в паре с Фарди, - сказал Игнат, - а Кит проводит вас на место вашей основной работы, они нашли не то архив, не то информарий...
- Ни то, ни другое, - покачал головой Дуглас. - Размеры маловаты. Но документы там кое-какие имеются. Пойдемте разбираться?
- Ведите, - твердо сказала я, ощущая, как в душе появляются горячее желание работать, быть полезной и ожидание зловещих тайн.
- Я найду вас, - сказал Игнат, - и буду недалеко.
Стажер неловко повернулся и наступил на розовый нарост видоизмененного лишайника. Я отчетливо услышала слабый тоненький вскрик.
ЯН ЛАПАРРА
Душ помог снять усталость, хотя полностью отстраниться от действительности я, конечно, не мог. Да мне и не дали бы этого сделать. В кабинете ждало сообщение Игната о событиях на Ховенвипе, о новых находках. Кричащий лишайник и трансформированный лес были самыми загадочными и самыми тревожными из них. Мне вспомнился отчет Гриффитса о ликвидации склада с оружием на острове Диего-Гарсия в Индийском океане: на корпусах автоматов и лазерных карабинов были выгравированы цинично-издевательские надписи на английском: "Контроль за рождаемостью"... Интересно, встретим ли мы находки подобного типа на Ховенвипе?
Я привычно передал бразды правления отделом Первицкому, сказал, что буду к вечеру, и убыл на Американский континент.
Игнат встретил меня в шесть вечера в Мексикан-лате, откуда мы летели к Ховенвипу на грузовом куттере. По дороге он поделился впечатлениями от подземелий заповедника, но я видел, что его волнует другое. "Дракон", догадался я, карабин, из которого кто-то может выстрелить в других людей... Но вслух я ничего не сказал, пусть поволнуется, это полезно после таких проколов.