- Мне он рассказал и того меньше, - усмехнулся я. - Чем ты понравился этому "супермену"?
- "Супермен" сам напуган до предела. Он не спит уже полгода, вес его увеличился в полтора раза, изменения организма начинают давать такие эффекты, которые нуждаются в немедленном устранении. Короче, он серьезно болен. К тому же тот, кому он в чем-то помешал, грозился превратить его в "камень". Что касается управления Демоном, то дальнейшее будет зависеть от индивидуальности исполнителя, силы его воли и конкретности фантазии.
- "Контрабандисты" - это магнитные линзы?
- Кто их разберет? По поведению линзы - это как раз "инспектор", но, может быть, все они похожи друг на друга. Учти, кто-то из них сидит в Угличе.
- Откуда Зо Ли добыл такую информацию?
- Он утверждает, что у него прямая психосвязь с этим самым "инспектором". Помнишь встречу в кафе? Так что будем делать?
Свистопляска в это время в верхних слоях атмосферы продолжалась. Воздух здесь был разрежен настолько, что не проводил звука, поэтому битва за обладание спящим Джинном казалась просто красочным фейерверком. Демон перестал подниматься в космос и сплел вокруг себя удивительную черную рельефную сеть.
Новая волна неистового огня поднялась над ним, стремительные огненные стрелы прянули из нее, одна из них вонзилась в бок крейсера слева, пробила навылет! Закричал Калаев:
- Второй, Алексей, ответь флагману! Молчание - равнодушное, страшное, мертвое... Крейсер стал распухать, расплываться, превратился в облако багрового дыма.
Через минуту динамики отчетливо донесли приказ отца:
- Флот-два, снять блокаду по вертикали, уйти в тропопаузу и прикрыть Землю! Прикрыть Землю!
- Выполняю! - глухо сказал Калаев.
- Флот - три, попытайтесь уничтожить Демона выхлопом ходовых, продолжал командовать отец. - Диапазон - запредельный!
Командующий третьим флотом ответил очень быстро:
- Готовы.
- Залп!
Словно светящийся дождь хлынул на огненное горнило чужого сражения. Тяжесть проникала в тело, душная тяжесть и боль в нервных узлах, потемнело в глазах.
И вдруг голос в мозгу, именно в мозгу - не звук:
- Опять мешают, мошкара... бесполезно объяснять... не знают и не помогут... долго не удержу, мошкара не поможет... не знают, как помочь... разные, иные, совсем чужие... больно... больно... больно... - С каждым разом все слабее и слабее, и наконец все стихло. Ничего. Тихо. Сладко ноет голова, словно наступила реакция...
Телесенсорный контакт! С кем? С "инспектором?! Но почему он так пренебрежителен? Это же мы, мошкара, мы мешаем! Мы - чужие! Почему же он не обратился за помощью прямо, не объяснил, как помочь? Давно справились бы с Демоном вместе. Пусть в его мире дела идут не блестяще, повторяя прошлое Земли, но ведь всегда можно найти общий язык, достигнуть взаимопонимания, надо лишь захотеть! Прав Ян: заблуждение, что цивилизации, владеющие мощью в масштабе звездных систем, обязательно стоят выше по нормам морали и этики. Или я упрощаю?..
- Стой! - тихо сказал я.
- Стоп по вертикали! - повторил Каляев пилотам.
Крейсер повис на грани голубой бездны атмосферы: двести километров до земной тверди и бесконечность от нее.
- Упаковка крейсера полная?
- Штатная, - ответил Калаев. - Сто пять человек.
- Высаживай экипаж и десант на модули. Командир крейсера посмотрел на меня, не понимая.
- Под нами Земля, - сказал я. - Понимаешь, Володя? Нельзя допустить, чтобы Демона включили чужие!
Лапарра и Калаев смотрели теперь на меня оба, но по-разному: в глазах Яна не было вопроса, он меня понял.
- Мы включим Джинна сами, - продолжал я скорее для себя, чем для них. - Пусть они не добры и не злы, хотя равнодушие, по мне, - худшее из всего, что только можно встретить. И все же у нас есть надежда - не так уж они и равнодушны, иначе не предприняли бы попытку восстановления разрушенного Демоном Торжка. Пусть они чужие нам и не ведают, что творят, но мы-то люди! Шанс невелик, высаживай экипаж, мы справимся втроем.
- А потом?
- Потом найдем "глаз" Демона, разгонимся, включим усилители эмоций и - по Демону! Ты умеешь ненавидеть?
- Не знаю, - засомневался Калаев, - не пробовал.
- Сможешь! - помрачнел Лапарра. - Вспомни погибших! И если не мы, то кто же? Знаешь, - обратился он ко мне, - удивительное ощущение - у меня совсем не болит голова!
Мы высадили экипаж крейсера и группу аварийного десанта - сто четыре человека, отыскали в недрах грузового отсека привезенную Лапаррой биоаппаратуру, перетащили усилители эмоций в рубку, подключили, выпили по глотку усилира - все это в лихорадочной спешке, почти рефлекторно, не думая.
Лапарра занял место бортинженера, я - инженера защиты, Калаев сел в кресло пилота и нацелил крейсер на ядерный костер, зажженный непрошеными гостями в опасной близости от Земли. Нам что-то кричали: Первицкий, Шахов, Калашников, наблюдатели... Отец сказал только одно слово: "Сынок!" - и замолчал, и я был благодарен ему за все, что он не сказал.
Володю Калаева я знал давно, три года мы провели бок о бок на борту трансгала в экспедиции "Погоня", но мне было приятно, что он не разочаровал меня, пошел молча, понимая, на что идет. Яну я тоже благодарен, но я удивился бы, если бы его не было рядом.
Мы вышли точно над адским пламенем адского костра. Демон был в его центре, равнодушный ко всему происходящему. Он спал.
- На абордаж! - закричал вдруг Калаев с веселой злостью, сжимая мою руку до боли. - В ТФ-режиме! Вперед, джентльмены! Ух, как я зол! Три человека в крейсере СПАС - флота на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому!
Внизу в золотом мареве вдруг протаяла черная дыра - словно из преисподней выглянул дьявол! "Глаз" Демона...
Таран, подумал я, вот как это называется, таран, а не абордаж! Я вспомнил, как люди, мои далекие предки, в сорок первом году двадцатого века шли на своих несовершенных машинах на таран, рискуя жизнью, сознательно, во имя спасения других, ради жизни на Земле. Они смогли это сделать - спасти мир и человечество, сможешь ли ты, Игнат Ромашин? Умеешь ли ты любить и ненавидеть, радоваться и страдать?..
Неужели Демон - мой фатум, рок, судьба? Короток путь у падающих звезд, но держитесь, демоны, я иду, человек!...