Она тоже кивнула, и мы замолчали. Больше мы не проронили ни слова, обойдя все растения в доме вместе. Каждый думал о своём, и потому тишина не тяготила ожидаемой неловкостью. Эссиенте была феей, я — человеком, не так давно узнавшим о существовании другого мира. Мешало ли это кому-то из нас жить? Мешало ли Эссиенте то, что её возлюбленный оказался оборотнем? Нет. Кажется я понял, о чём говорила фея.
Глухой стук сотрясал стены дома. За завтраком мы с господином были одни.
— Ещё масла? — спросил я по обыкновению, успев выучить некоторые предпочтения господина, но не в силах поднять взгляд.
— Масла, думаю, предостаточно, — хмуро отозвался Эйриг, и от скрытого намёка мои щёки заалели ещё пуще.
Столовые приборы с нестройным скрипом терзали гладкую поверхность моей тарелки, уничтожая остатки чинности трапезы, которую старательно поддерживал господин. Впрочем, все его попытки были обречены на провал, пока наши гости пылали к друг другу всепоглощающей страстью в комнате прямо над нашими головами.
— Ты сегодня, кажется, собирался навестить семью? — натянуто спросил господин Эйриг.
— Да, я ненадолго.
— Не торопись. И прихвати с собой господина Аржена. Пусть проветрится и остынет.
Я тут же понял расчёт. Похоже, господина Эйрига смущали бессонные ночи наших гостей.
Стоило мне однажды не сдержаться и проворчать в присутствие Содара, что выспаться стало почти невозможно, как труп, с необычайной проницательностью, пояснил, что оборотню в доме, который он к тому же не может покинуть, тесно.
Похоже, у Аржена был непочатый край сил и слишком мало возможности потратить их на благое дело. Вот господин Эйриг и попросил выгулять нашего гостя, на что я с готовностью согласился — меня избыток любвеобилия оборотня смущал не меньше.
— А мне не стоит опасаться, что он сбежит? — шёпотом спросил я господина, подливая в хозяйскую чашку чай ровно на палец от края.
— Пока Эссиенте здесь, беспокоиться не о чем. Их нельзя отпускать в Подлунный мир вдвоём. Поодиночке они могут выходить, если пожелают. Правда, я бы всё-таки предпочёл, чтобы делали они это в твоём присутствии, раз уж теперь они твои подопечные.
Я поджал губы, ничего не ответив на досадное напоминание, что судьба двух существ оказалась в моих неумелых руках.
Господин отправился в Тартару по делам, а я решил дождаться гостей. Те соблаговолили спуститься часом позже. Эссиенте выглядела уставшей, отважившись на пару фруктов и листик салата, пока Аржен, пыша силой и здоровьем, принялся уничтожать всё, что попадалось под руку, стоило ему усесться за обеденный стол.
Он перестал жевать только когда я озвучил распоряжение господина. Оборотень явно был удивлён, а затем едва смог подавить довольное выражение, так и проступавшее в суровых чертах.
Эссиенте помахала нам рукой и наказала отдохнуть и не торопиться обратно, когда мы шли к калитке. Конечно, о том, что в такой лютый мороз даже мои тёплые с опушкой сапоги и меховой плащ не спасут от холода надолго она не думала, радуясь за своего оборотня, у которого впервые за пару недель появилась возможность размять лапы.
И использовать её он, кажется, собирался сполна, заявив, что гулять отправится в четвероногой ипостаси. Стоило ему обернуться на пороге, как он едва мог усидеть на месте, чуть не сбив меня с ног и успев смахнуть вазу хвостом с небольшого столика. Появившийся на шум Содар сказал, что народ кинется врассыпную и будет не удивительно, если собаку размером с маленькую цирковую лошадь кто-нибудь пристрелит.
Поняв, что управляющий прав, я раздобыл шнурок. Хлипкий на вид — принимая во внимание то, на какую толстую шею он предназначался, но хотя бы достаточно тонкий, чтобы наблюдательная Эссиенте, заметившая, как напрягся возлюбленный при виде поводка, подтвердила, насколько смехотворно буду выглядеть я, если действительно полагаю, что это удержит Аржена. Оборотень всё же позволил набросить на свою шею петлю, я едва успел схватиться за другой конец, и вот уже какое-то время позволял себя волочить вдоль заснеженных улиц.
Аржен метался повсюду, принюхиваясь и без стеснения метя углы незнакомых зданий. Как и предсказывал Содар, люди, увидев монстра на поводке, переходили улицу, тыкали пальцем и качали головой. Мне только оставалось кричать вслед, что пёс ласковый и ручной, на что Аржен незамедлительно скалился и рычал.
С горем пополам и одной вставшей на дыбы лошадью мы добрались до моего дома. Аржен не хотел заходить, но оставлять оборотня одного я боялся. Увидит ещё кто без присмотра, и точно постелют шкуру на студёный пол.