Причина его внимания… в том… что я… Омэ.
Я — осколок сердца.
Сердца Эйрига.
Его часть.
Всё дело действительно было в амулете. Но и во мне тоже.
Я отчаянно захотел знать больше.
— Почему сердце лишает вас сил?
— Такова жизнь рождённого демоном, — недовольно протянул Эйриг. — Чистокровный демон — демон по рождению, не обращённый и не по собственной сути, появляется на свет с сердцем, как самый обычный человек. Сразу после рождения родители извлекают сердце из груди ребёнка и хранят его до совершеннолетия. После этого каждый из нас сам несёт ответственность. Многие, как и я, предпочитают хоронить камень там, где его не отыщут. Но, как ты помнишь, это не такая непосильная задача, — говорил Эйриг, вспоминая о случившемся в подвале; похоже я оказался прав, и алхимику действительно удалось найти сердце.
— …Некоторые отдают сердце близким. Члену семьи, лучшему другу или возлюбленной. Тому, кто достоин называться Хранителем. На моей памяти таких я видел всего лишь дважды. Демоны не привыкли доверять никому кроме себя. Как ты понимаешь, сердце — это изъян. Надень его на шею демона, и он ослабеет. Ослабеет настолько, что его можно будет убить. Мы, — мрачно произнёс Эйриг, — не любим слабость. Тем более собственную.
— Почему его не уничтожить? — Такое решение казалось очевидным: нет сердца — нет причин для опасений.
— Это возможно. Но камень не так прост. Пусть этот недостаток способен низвергнуть нас до жалкого удела смертного, — с гадливостью поморщился Эйриг, — есть и некоторые преимущества.
Господин метнул на меня внимательный взгляд перед тем, как продолжить:
— Сердце позволяет окончить собственную жизнь. Если демона тяготит вечность, всё, что требуется, это надеть амулет и прожить остаток отведённых дней. Состариться и умереть.
Я впервые слышал, что демоны, а значит, и господин, бессмертны. Каково это — знать, что проживёшь вечность? И всё же, как бы притягательно это не звучало, даже демоны не были лишены участи конца.
Размышляя над словами господина, я не убирал руки от камня. Сам того не замечая, продолжал сжимать его пальцами. Эйриг смотрел.
— Простите, — отдёрнул я руку, словно обжёгся.
Меня будто застали за чем-то непотребным.
— Тебе не за что просить прощение. Пока сердце твоё.
Эйриг смотрел так пристально, что я стал ощущать собственное дыхание глубоко внутри.
— Но почему? — я понял, что я Омэ, и каким-то непостижимым образом связан с камнем — с сердцем господина, и всё же никак не мог понять. — Почему я?
Эйриг молчал, и вот, когда я совсем отчаялся получить ответ, его губы наконец дрогнули:
— Сердцу не прикажешь, — отголоски обречённости кольнули слух. — В твоей груди камень отыскал недостающую часть.
Я так часто держал его в руках…
— Но ведь он совершенен?
— Ты ошибаешься. Изучив его внимательнее, ты бы заметил, что с одной из сторон не хватает крошечного осколка.
Я прижал руку к груди.
— Верно. Он в твоём сердце.
Как странно — ощущать себя связанным с кем-то…
— И однажды, — прервал ход моих не родившихся мыслей Эйриг, и голос его прозвучал набатом, — я заберу его. Вырежу из твоей груди.
От страшного обещания кровь застыла в жилах.
Господин Эйриг приблизился неслышно, взял меня за подбородок и стал рассматривать моё лицо.
— Осколок мой, — говорил он. — Он принадлежит мне, — острые ногти оцарапали кожу. — Как и твоя жизнь. Ты согласился отдать мне её, ведь так?
Я не мог пошевелиться, пригвождённый к месту. Господин только что пообещал мне смерть.
— Так, — сорвалось с моих онемевших губ.
— Я возьму его, когда придёт время, — не сводя с меня глаз говорил демон. — До этих пор ты будешь рядом со мной. Столько, сколько потребуется. Отныне твоей жизнью распоряжаюсь я.
Я вдруг осознал, как когда-то наивно верил, что смогу уйти.
— Вы ведь не отпустили бы меня, господин? В любом случае.
— Конечно, нет, — спокойно ответил Эйриг, позволив тонкой улыбке скользнуть по губам. — Но тебе было бы гораздо легче, останься ты рядом по собственной воле. Я бы заботился о тебе, как делал всё это время. Ты был бы, наверное, счастлив. А потом, когда настал час, я сделал бы всё быстро. И ты бы, наверное, даже ничего не понял. Жил и радовался до самого конца. Разве плохую жизнь я для тебя выбрал? — шептал демон, гладя мои волосы. — Но ты жаждал правды. И ты её получил, Тэг. Тебе стало легче? — спросил господин с нескрываемой насмешкой. — Вот видишь. Тебе всего только и нужно было быть послушным мальчиком. Но теперь поздно, — с этими словами он склонился к моему лбу и поцеловал, едва ощутимо касаясь губами кожи.