Я ничего не ответил, до боли закусив щеку с обратной стороны. Развернулся и вылетел из комнаты, остановившись только на лестнице — мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Собраться с мыслями.
Когда я был готов, я отыскал господина. Эйриг был в прихожей, собираясь в Тартару.
— Господин, — окликнул я.
Эйриг как раз водружал шляпу на голову. Он повернулся ко мне и улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой. Так, словно не было событий последних дней. Словно это не он обещал разорвать мне грудь.
Словно это не он оторвал оборотню руку, посчитав его виновным в моей смерти.
— Я могу с вами поговорить, господин?
— Это не может подождать до моего возвращения?
— Нет. Я не знаю сколько у меня осталось времени, так что вынужден торопиться, — без страха и сомнения произнёс я, прямо намекая на наш разговор: «когда я решу» — сказал тогда Эйриг.
— Что ж, — улыбка его стала шире. — Чего ты хотел?
— Я придумал, как помочь Эссиенте и Аржену.
— О, — без всякого интереса отозвался он, ожидая когда я продолжу.
— Оборотни поджидают у двери. Что если они услышат о том, что их добыча ускользнула от них в другой мир? Я знаю, что вы не пропустите Аржена и Эссиенте, но ведь оборотням об этом знать не обязательно.
— Предлагаешь обмануть?
— Да.
Господин Эйриг подёрнул плечами.
— Я не против. Только они могут не поверить и продолжат караулить у двери.
— Рано или поздно… — начал я и понял, что повторяю однажды подслушанные слова, — им надоест обивать порог и они вернутся домой.
— Это может произойти очень нескоро, — задумчиво протянул Эйриг, должно быть, размышляя над возможностями.
— Мы подождём, господин. Может у Аржена к тому времени вырастет новая рука.
В скудном свете коридорных ламп мы уставились друг на друга так же, как и в моей спальне, когда я требовал правды, не собираясь уступать. Эйриг продолжал держать на лице свою отвратительно учтивую гримасу. Я просто стоял и смотрел в ответ, позволяя читать себя как открытую книгу.
Я был возмущён — нет я был в ярости (!) от того, что господин поступил с Арженом так несправедливо. Аржен не был повинен в досадном происшествии, стоившим мне жизни! Уже не говоря о том, что он пытался меня спасти! Я, и только я был виноват в том, что теперь оборотень сам сражается за жизнь. И если выживет, навсегда останется увечным калекой.
Господин Эйриг мог распоряжаться моей жизнью. Всё так. Я сам согласился и не собирался менять решение. Сердцу ведь — будь оно проклято — не прикажешь. Но это никак не значило, что я стану молчать и бездействовать, видя какая несправедливость творится прямо на моих глазах. Творится из-за меня!
— Пусть будет по-твоему, — протянул он, сморгнув. — На этом у тебя всё, я надеюсь? — недовольно добавил, натягивая перчатки.
— Вообще-то нет.
Эйриг снова замер, переведя на меня любопытный взгляд.
— Думаю, вы сами могли бы сообщить нашим друзьям у порога отрадное известие, что ни Аржена, ни Эссиенте больше нет в доме, потому что вы лично отправили их в путешествие в новый мир. Господин, — добавил я с ударением.
— Твоя отчаянная храбрость забавна, Тэг, — глаза Эйрига хищно блеснули, но даже тогда неискренняя доброжелательность не покинула его лица.
— Рад, что вам весело, господин.
Я с немым укором смотрел в глаза Эйрига. Наверное, отравленное чувство справедливости лишило меня на время рассудка, но в этот момент я не боялся его. Всё, что я хотел, это поступить по совести. И будь, что будет.
Удачное решение, заключавшееся в простом обмане оборотней пришло на ум, когда я увидел, как мужики водили за нос вредную жену. Обман — всё было просто! Я так обрадовался, что побежал по льду, разыскивая Аржена, позабыв об осторожности.
— Хорошо, я сообщу псам не откладывая. Это порадует тебя, сердце моё?
Обманчиво ласковое обращение, имевшее двойное дно, освежило роковое обещание. Я потупил глаза.
— Да.
— Замечательно, — бросил Эйриг, надев наконец свои треклятые перчатки.
«Вот же, демон», — зло подумал я и развернулся спиной, чтобы поскорее вернуться в свою комнату и, может быть, разбить там что-нибудь.
— Сердечный мой, — окликнул господин, заставив меня споткнуться.
Поворачиваясь к Эйригу, я уже чувствовал, что это мне не сулит ничего хорошего.
— Не могу не заметить, — с едва проскользнувшей язвительностью начал он, — что жизнь тебя ничему не учит.
Между нами было несколько шагов, а мне казалось, что мы стоим вплотную и сейчас на шею мою рухнет топор.