– И ответ на него я уже дал. – Даниэль поджал губы. Насупился. – Феликс, мне была интересна эта мистификация. И мне было очень приятно работать и общаться с Лёшей. Я высоко ценил наше сотрудничество и очень им дорожил. В том числе, как вы понимаете, из меркантильных соображений. Я понимаю, почему вы об этом спросили, и понимаю ваше недоверие, но даю слово: я вёл себя предельно осторожно.
– Вас расспрашивали о личности Абедалониума?
– И не один раз! Когда стало известно, что я веду его дела, я с трудом отбивался от вопросов, но в последние годы их не стало – все поняли, что я никому ничего не скажу.
– Каким он был? – неожиданно спросил Вербин.
– Лёша?
– Да.
– В смысле «каким»? – не понял Крант.
– Как человек.
– А… Знаете, спокойным и на удивление приятным. – Даниэль грустно улыбнулся. – Когда я готовился к знакомству, немного нервничал, думал, что такой художник будет более замороченным… Ну, знаете, как это бывает у творческих людей?
– Скорее, предполагаю. – Феликс мягко улыбнулся.
– Вот именно. А Лёша оказался очень вежливым и простым в общении человеком. Мне с ним было комфортно. Думаю, из-за такого склада характера он и выбрал жизнь инкогнито.
– Не жаждал славы?
– Не любил публичности.
– Чуваев рассказывал о семье? Друзьях? Близких родственниках или знакомых? Может, о покровителе?
– Нет. – Даниэль вновь пригладил руками волосы. – Лёша сразу предупредил, что доверился мне, но просит никогда не выходить за установленные рамки. Его личная жизнь была для меня табу.
– Когда вы с ним познакомились?
– Вскоре после того, как прогремела картина «Демон скучающий» и его имя оказалось на слуху. На меня вышли немецкие юристы, сказали, что Абедалониум нуждается в надёжном представителе в России, и организовали встречу.
– Встреча состоялась в Германии?
– Нет, здесь… В смысле – в Санкт-Петербурге.
– Вы бывали в его мастерской?
– Нет, мы всегда встречались где-то.
– Чуваев делился с вами творческими планами?
– Почему вы называете его Чуваевым? – вдруг спросил Крант. Почти возмущённо спросил.
– А почему вы называете его Лёшей? – поинтересовался в ответ Вербин.
Даниэль осёкся. Посмотрел на Аду – женщина весело улыбалась, дёрнул плечом и нехотя произнёс:
– Потому что для меня он – Лёша.
– А для меня – Чуваев, так написано в его документах, – объяснил Феликс. И вернулся к интересующей его теме: – Чуваев делился с вами творческими планами? Рассказывал, как работает над картинами?
– Редко, поскольку в основном мы обсуждали деловые вопросы. Кроме того, Лёша большую часть времени жил за границей.
– В Германии?
– Не уточнял. Но с таким уровнем доходов Лёша мог жить где угодно.
– А как Чуваев рассказывал о картинах?
Несколько мгновений Даниэль смотрел Вербину в глаза, пытаясь понять, что имеет в виду полицейский, затем ответил:
– Сдержанно.
– Улыбался при этом?
– М-м… – Крант потёр лоб. – В некоторых случаях…
– Глаза горели?
– Ну-у… – Пауза. – А почему вы спрашиваете?
– Мне любопытно. – Феликс повертел в пальцах авторучку. – Вы знаете, кто станет наследником Чуваева?
– Нет. Думаю, на этот вопрос могут ответить только его юристы.
– Немцы?
– Да.
– Адрес потом дадите? – Феликс сделал очередную пометку в записной книжке: – И название фирмы…
Затягивать встречу не имело смысла, и Вербин закончил её именно теми словами, какими собирался:
– Даниэль, я думаю, вашей жизни ничего не угрожает, но для общего спокойствия просил бы вас задержаться в этом доме на несколько дней. Если, конечно, это возможно.
На этих словах Феликс перевёл взгляд на Аду.
– Я могу устроить, – кивнула женщина. И посмотрела на Кранта.
– Я сообщил семье, что со мной всё в порядке, они не волнуются, срочных дел, которые были бы важнее жизни, у меня нет, поэтому я могу остаться.
– Вот и хорошо, – подытожил Феликс. – И прошу никому не говорить о том, что Абедалониум убит.
– Почему? – изумился Крант.
– Потому что нам нужно найти убийцу, – пояснил Вербин, закрывая записную книжку. – А убийца, как я понял, хочет огласки. Мы её не дадим, тем самым нарушим его планы и посмотрим, что он будет делать. Ведь в настоящий момент о смерти Абедалониума знаем только мы трое и он. Понимаете, что я имею в виду?
– Да. – Крант ответил, а затем несколько раз кивнул: – Да, понимаю… Наверное, это разумно.