– Да ты издеваешься! – не сдержался Гордеев, увидев сидящую под колоннами Веронику.
– И тебе доброе утро. – Девушка сделала большой глоток горячего кофе из кружки-термоса и улыбнулась: – Не ждала тебя так рано.
Ответной улыбки не последовало: Никита не обрадовался, встретив Веронику в старой усадьбе, в которую явился в сопровождении группы полицейских, и не счёл нужным этого скрывать.
– Я должен был догадаться, когда увидел на обочине выпендрёжный Mini Cooper.
– Какой выпендрёжный? – Девушка округлила глаза. – Гордеев, ты что? Тачка чуть ли не вдвое старше меня!
– Если бы она была старше тебя, то выглядела бы не как стильная тачка от дизайнеров BMW, а как дешёвое английское дерьмо, – проворчал Никита, принюхиваясь к аромату кофе из кружки девушки. Свой он давно выпил, но не отказался бы от второй порции. – Что ты здесь делаешь? – И услышал в ответ классическое восклицание:
– Ты не поверишь!
– Уже не верю. И жалею, что спросил.
– Гордеев, нельзя быть таким букой! И таким подозрительным! Ты сначала выслушай. – Вероника поправила шапку. – Представляешь, просыпаюсь я сегодня утром и неожиданно думаю: а не поехать ли мне в крепость Копорье? Летом я её видела, осенью видела, даже зимой видела, а весной, как ни странно, нет. Удивилась этому факту, а дальше ты сам всё понимаешь: я на подъём лёгкая, сказано – сделано. Сварила кофе и приехала.
– Это не Копорье, – заметил Никита, давно привыкший к манере общения Вероники.
– Да! – радостно подтвердила девушка. – Я знала, что ты заметишь! Вы, полицейские, такие внимательные…
– Что ты здесь делаешь?
– Ты недослушал, – посетовала Вероника. – Так вот, еду я в Копорье, вся такая в предвкушении, мечтательная, думаю только о том, что там увижу, останавливаюсь на бензоколонке и случайно знакомлюсь с какой-то женщиной. Ты же меня знаешь, Гордеев, я не болтливая, но настроение сегодня было идеальным для общения. В общем, мы разговариваем, и женщина внезапно говорит: «Вероника, милая, ну, зачем тебе это Копорье? Поезжай лучше в Куммолово! Там та-а-акие развалины! Намного больше, чем в Копорье!» Вот я и приехала. А тут ты. Даже вы. – Она бросила взгляд на полицейских, которые неспешно осматривали территорию заброшенного поместья. – И вообще имей совесть, Гордеев, это ведь я подсказала, где нужно искать.
А он, замотанный, не сообразил, что девушка обязательно примчится в Куммолово, чтобы лично увидеть, приведёт ли её догадка к каким-нибудь последствиям. В этом была вся Вероника: и в том, что примчалась, и в том, что подсказала. Злиться на неё Никита не мог, лёгкое раздражение, вызванное неожиданной встречей, исчезло, поэтому он потёр подбородок и пробурчал:
– Мы ещё ничего не нашли.
– Вы только начали.
– Если ничего не найдём, ты не представляешь, на-а-асколько большой втык я огребу. Из-за тебя.
Из-за того, что повёлся на сомнительный совет.
– Не пугайся раньше времени, Гордеев. Глядишь, пронесёт. – Вероника потрясла кружкой, прикидывая, сколько кофе в ней осталось, убрала в рюкзак, достала фотоаппарат и осведомилась: – Можно я тут похожу?
– Нельзя, – машинально ответил Никита.
– Сначала докажи, что это место преступления, а потом выгоняй туристов.
Девушка показала полицейскому язык, после чего подняла фотоаппарат и сфотографировала Гордеева.
– Видел бы ты свою физиономию.
Злиться на неё было решительно невозможно.
– Повезёт же твоему мужу, – хмыкнул Никита.
– Моему – повезёт. А тебе повезло с женой?
– Мне нравится.
– Вот уж не думала, Гордеев, что ты записной подкаблучник.
– А как я должен был ответить? – растерялся Никита. – Что не нравится?
– Да ты, смотрю, бунтарь, – поменяла точку зрения девушка. И рассмеялась.
– В общем, можешь тут пока побегать по травке, но если мы чего-нибудь найдём – ты сматываешься, – произнёс Никита. В основном для того, чтобы оставить за собой последнее слово.
– А как же свобода прессы?
– Есть свобода прессы, а есть воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, двести девяносто четвёртая статья УК РФ.
– Гордеев, не становись скучным, мы ещё не поженились.