— Он красивый, - его пальцы пробежались по кромки камня и затем его глаза вернулись ко мне. – На камне мои инициалы, да? Красиво сделано.
— Инициалы я сама сделала, - призналась я. – Так если бы заказала, дороже было.
Он грациозно надел перстень на безымянный палец правой руки и улыбнулся.
— Как я выгляжу?
— Ты смеёшься, да? С такими вопросами? Знаешь же как.
— Я хочу, чтобы это сказала ты. Сегодня мой день рождения. Помыкай мне. – Его пальцы коснулись моей щеки, и я тут же отвела взгляд.
— С перстнем ты стал ещё шикарнее. Он дополняет тебя.
— Тёмочка, сладенький мой, я хочу тебя поздра… - вышла из двери Оля. – Гордеева! – взвизгнула она.
— Она тоже меня поздравила, - примирительно начал Артём. – Вон, перстень подарила! – поднял он с охотой руку. – Классный, да? Это берилл, верно? Мой камень-талисман.
Оля минут сверлила меня, кипя от гнева.
— Да, красивый, – нашлась она с довольной улыбкой на лице. – А сейчас дай я поздравлю тебя только так, как могу только я.
Артём кивнул, и та подошла к нему и поцеловала в губы.
Мне стало нехорошо, и я отшатнулась. Оля открыла глаза и победоносно глядела на меня. Что за…
— Эмма! – позвала меня из двери Даша. – Иди скорее сюда! Я хочу тебе показать платья!
Я с охотой побежала к ней. Весь тот день Оля не отходила от Артёма, и они много и много целовались. Мы ни разу за день так толком и не поговорили. Мне было от этого досадно. Он был моим другом и у него было день рождения и чтобы я там не испытывала к нему, мне хотелось просто побыть рядом как друг с ним. Но не судьба. Мне оставалось лишь упиваться теми несколькими минутами, что мы стояли и смотрели друг другу в глаза, а его рука лежала у меня на щеке, поглаживая большим пальцем кожу.
Следующих два дня мы с Дашей подбирали платья, и она жалела меня. Артёма я не видела и была только этому рада из-за своих синяков под глазами и всегда мрачного лица. Платья мне не нравились. Ни одно. Слишком пышные или яркие… А мне просто хотелось платья. Обычного. Не яркого и не такого, которое походило бы на пирожное.
Поздно вечером перед пятницей, Даша вбежала ко мне, испугав бедного Воробушка, который потом два часа ходил и мяукал, но было из-за чего.
— Вот. Это идеальный вариант, – положила она передо мной журнал и ткнула пальцем в картинку номер пять.
Застонав, я откинула одеяло и взяла в руки журнал.
— Откуда у тебя он? – спросила я, перевернув на главную страницу. – У тебя же кончались…
— У меня «да», - призналась она. – Но не у Оли.
Я ошарашено смотрела на подругу.
— Ты его?..
— Нет, я больная что ли? – усмехнулась Даша. – Она забыла его на столе в нашей гостиной, ну я и решила…
— И что предлагаешь?
— Ты на платье глянь, – посоветовала она, прислоняясь к стене, усаживаясь с ногами на мою кровать.
Я кивнула и перевела взгляд на платье. Оно было обычного покроя. Не каких финтов. Ванильного цвета. Лиф его был красивый, будто из полосок составленный и на них были красивые узорные линии. Лямки там были очень тоненькие. Оно было в пол. Действительно, идеальное.
— Ну? Как? – потребовала Даша.
— Черт побери, красивое. И эти узорные на лифе светлые линии просто эффектны… Хотя подол просто пустой… Всё, кроме этого лифа…
— Да, я знаю… но лиф видишь, заканчивается, где и грудь… Внимание груди…
— А мой размер есть? – заинтересовалась я, замечая, что эти полоски действительно только там где грудь, дальше вниз идёт ткань юбки, хотя ткань до бедер прилегает к талии.
— Да, тебе идеально повезло. Не то, что Немовой.
— Но она худее меня и выше, - изумилась я, отрывая взгляд от платья.
— Вот именно. Вешалка. А этому платью нужна фигуристая девушка. С сиськами. И талией не девочки пяти лет, а уже старше. Ты подходишь. – Мы обе рассмеялись.
— А себе выбрала?
— Да, оно рядом.
Это было голубое платье, юбка которого была чуть выше колен. Лиф был в форме ракушки и Даше это очень хорошо пойдет.
— Чудесное. А теперь… - я отдала ей журнал. – Спать… - я упала на подушку, театрально прикрыв глаза рукой.
— Ой, комедиантка нашлась! – хихикала Даша, а я театрально застонала.
— Свет… он убивает меня… - По мне прошелся мой кот и лег под боком. – И я таю…
— Ладно-ладно, ухожу… - она щёлкнула выключателем. – Завтра идём в Чародей. Оно там.
Сдав последний зачёт, я уселась за стол в столовой. Впервые за долгое время в воздухе витало предпраздничное настроение. Все кругом галдели, смеялись и радовались скорому празднику. Все. Учителя, а вместе с ними комитет ребят по оформлению, Даша в том числе, украшали под песенки зал, вешая то тут, то там гирлянды и шарики. Сергей и Елизавета, переговариваясь, украшали большую ёлку, что утром за завтраком втащило десять миротворцев. Они были чем-то довольные и много друг другу улыбались.
Блаженно прикрыв глаза, я положила по обе стороны от тарелки свои руки.
— Ну? – занервничал голос Саши. – Как?
— Сдала, - и я широко распахнула глаза.
— Поздравляю тебя! – похлопал через стол, наклоняясь, меня по плечу Саня. – Я тоже сдал.
Мы оба устремили взгляды на Филиппа.
— Я же был в числе первой тройки. Нам автоматом с Дашей пятёрки поставили. Ну, я пожаловался ещё немного и мне дали рассказать билет.
— Идиот, - закатил рядом глаза Саша.
— Я не хочу за глаза получать хорошие оценки…
— Точно идиот, - кивнула я Саше и мы расхохотались.
— А вы что ли автоматом получили свои отметки?
— Да, - хором сказали мы. – Ты думаешь, не заслужили? – добавил Саня.
Филипп лишь закатил глаза.
— О, Тёма скажи хоть ты им, что оценки автоматом это…
— Это самая лучшая на свете вещь! – садясь рядом со мной, провозгласил Артём, протягивая руку к крекерам. – На, Нат, ешь… - протянул он руку к своему правому плечу. Я подалась вперед, чтоб поглядеть, зачем и кто этот Нат.
— Это куница Сергея? – спросила я.
— Да, - закивал Артём, сняв ту с плеча и посадив на ноги. – Он клёвый, этот Натаниэль. Погладь. Я уверен, ты ему понравишься.
— Ты снова со мной разговариваешь? – не к месту ляпнула я, а Филипп и Саша тем временем бурно пререкались.
— Были… проблемы, сейчас… нет.
— О, Оля уже проблема? Это она ведь не пускала тебя… Может, лучше слушаться… - его рука поймала мою и положила на шёрстку Натаниэля.
— Гладь, - спокойно сказал он, и я послушно провела рукой. Куница довольно уселась и начала двигать носом, что-то ища. Касаясь моей руки, рука Артёма дала кунице крекер и та с охотой стала его грызть. – Да, не без неё. Но почему я должен отказывать от одного из самых мне важных людей?
— Я… - тут меня осенило. – А что будет с Омеловым балом? Ты же… Это…
Артём смотрел с минуту на куницу, а потом сказал:
— Ничего особо и не будет. Мы расстались с ней… Пару дней назад. Поэтому я не общался с тобой, чтобы у тебя не было проблем.
— О, кошмар! Я и… а как?
— Ну, ты можешь вспомнить картину, когда она видела тебя со мной? – я кивнула. – Так вот, теперь добавь туда больше страсти и криков, зрителей и убери себя. Ах да, и книги не забудь. – Он показал на руку, где у него был синяк и поднял лицо. – И её ногти. – Там на лице были царапины.
— Ты ходил в медпункт? Оно… ну царапины… вдруг у неё в ногтях яд…
Артём запрокинул голову и расхохотался. Куница поглядела на него. Понюхала воздух, и соскочила с коленей, помчалась под изумленные и веселые возгласы бегать по столам.
— Эмма, поверь, у неё нет яда. Никогда при мне. – Он встал из стола, похлопал мне по плечу и с яблоком, которое кидал вверх-вниз, двинулся на выход.
— А вот и я! – запыхавшись, села рядом Даша. – Какие новости? Да, Эмма, платья идём покупать после следующего урока. Сергей дал добро, но сказал, что пойдём с твоим этим… охранником.
— Артём порвал с Олей, – заворожено глядела я ему до сих пор вслед.
— Хорошо, ладно, как я выгляжу? – взявшись руками за подол и отпустив, спросила я у Саши. – Ну же, как?