На следующий день, после полудня из Поместья вернулся лекарь Бин.
— Собирайся, — приказал он вдруг Ли Мин. — Глава созвал Совет и для тебя это возможность как следует присмотреться к нему и поставить собственный диагноз его болезни. Что-то он сильно сдал за последнее время и уже какая-то новая боль беспокоит его.
— Хорошо, — покладисто ответила Ли Мин, боязливо посматривая на учителя. Она-то знала, из-за какой новой боли мучается Глава.
— Что? — придирчиво оглядел ее лекарь с головы до ног. — Ты же не собираешься явиться на Совет клана в подобном виде?
— А что не так? Все знают меня как вашу слугу и ученицу.
Будь ее воля, она бы вообще не пошла, чтобы не попадаться лишний раз Главе на глаза. Одна надежда на вредных Хранителей, что завернут ее с порога и не допустят раздражать их на этот раз. Лекарь лишь головой покачал: возмущаться и отчитывать ее времени не было, к тому же, положа руку на сердце, девочка на самом деле не имела одежды, приличествующей молодой барышне. И это его с Фэй Я упущение, что не подумали и не позаботились о том заранее, оба уже свыклись с ее обликом вечно чумазого растрепанного сорванца. Исправлять что-то времени уже не оставалось, да и не главное это было сейчас. А Ли Мин поплескав в лицо водой и утеревшись холстиной, заявила, что готова к «выходу в свет». И хоть лекарь, как всегда, не очень-то понял ее, но еще раз со вздохом, оглядев ее вытянутые на коленях штаны и синюю кофту, подпоясанную обтерханным кушаком, смирился.
— Посмотри на Главу внимательным взглядом многоученого лекаря, каким ты являешься, и расскажи после, что думаешь о его хвори, — нудно наставлял Бин свою ученицу на пути к Поместью. — Видя твой метод лечения и знания, которые ты выказала, я убежден, что не стоит обращаться к сторонним лекарям, сами справимся.
— Но я…
— Не спорь! Вспомни, когда мы лечили раненных после стычки с безликими, я не вмешивался в твои недопустимые и неприемлемые методы. Тогда ты ни разу не обратилась ко мне за помощью, наоборот, лечила уверенно, со знанием дела. И пусть это твое зашивание ран и копание инструментами во внутренних органах богохульно, тем не менее, пошло на пользу раненным, не причинив и впоследствии вреда. Хотя, тебе все еще нужно проявить упорство в своем ученичестве, я могу уже говорить с тобою на равных.
Ли Мин с уважением посмотрела на учителя. Каково ему, мэтру здешней медицины, признать ее равной не только перед собой, но и перед ней, своей никчемной, бестолковой ученицей.
— Мне важно знать, как видишь ты болезнь овладевшую Главой. Я свой вердикт уже вынес. Вот и сравним.
— Разве я отказываюсь? — успокоила его Ли Мин, хотя не очень — то была уверена, что сможет поставить правильный диагноз Главе. — Но все же, примите во внимание, что в своем будущем, я только учусь и практика моя в интернатуре была недолгой. И не волнуйтесь за меня, я буду тихонько стоять за вашей спиной так, что на меня никто не обратит внимания, и я не опозорю вас.
Лекарь Бин лишь головой покачал. Почему ему слабо верится в это? Хранители недовольно зашептались, когда лекарь Бин переступил порог Зала Предков в сопровождении своей дерзкой ученицы.
— Сюда, не то, чтобы заказано входить посторонним и простолюдинам, — тихо пояснил ей лекарь Бин, — сюда вообще не каждый вхож. Это древний зал праотцов клана Северного Ветра, существующего с времен, когда еще не существовало великой Чжоу.
Ли Мин не без трепета оглядела сложенные из крупного необработанного камня стены, мощные колонны подпирающие свод, что терялся в такой плотной тьме, что неверный свет факелов не в силах был рассеять ее. Изваянное из цельного камня кресло на возвышенности, к которому вели три выщербленные от времени ступени, было украшено простой незамысловатой резьбой, в которой угадывался аскетичный и сдержанный дух древности. Не менее сильное впечатление оставляли примитивно вырезанные в камне колонн, не то чтобы нелепые, а скорее условные изображения драконов, что обвивали их. Предки были не столь самоуверенны, чтобы утверждать тщательностью и проработкой образа, что мифический владыка Поднебесной выглядел именно так. Над каменным троном на стене были выбиты старинные угловатые иероглифы, запечатлевшую какую-то мудрость, прочесть, как и постичь которую Ли Мин была не в состоянии. Все это должно было угнетать и подавлять тяжеловесной величественностью, внушая благоговение и почтение к далеким предкам. И Ли Мин было понятно возмущение Хранителей при виде ее, переступившей высокий порог зала для избранных вслед за лекарем Бином.