— Надо было тебе оставаться наверху, — мрачно возвестил Ниши. — Я знаю, когда закончилось твоё «детство».
Открыв банку с белой краской, он вылил её на статую мальчика.
«Чёртов демон...»
***
Наталья опустила глаза. Ей было неудобно. Пастор говорил мягко, но ей казалось, что, возможно, он мог обозлиться на её отказ. Ещё с детства она боялась отказывать людям, а здесь — страшный демон. В властных руках пастора она смогла в большей мере оценить его силу. Она приблизилась к тому, чего так желала, но теперь чувствовала страх.
Они вышли из машины, прошли к участку, и пастор открыл ворота ключами из специальной ключницы. Видимо, это всё тоже были связи.
Они пошли по аллее меж яблонь по направлению к дому фермера. С листьев и плодов обильно стекали капли дождя. Наталья не сдержалась и скромно спросила:
— Вы не хотите, как делают другие демоны, загубить мою жизнь и жизнь Ниши?..
Пастор улыбнулся и произнёс наполовину возбуждённо, наполовину мягко и тепло:
— Нет. Я уже говорил, что я ничуть не желаю вам зла. Я хочу, чтобы вы были живы. Вы для меня очень дороги.
— Почему?..
Пастор улыбнулся и произнёс задумчиво, но твёрдо:
— Потому что вы единственная, с кем я хотел бы прожить вечность. Вы та, жажда души которой не угаснет и через столетия. Я вижу это. Вашу душу. Даже если вы этого сами не чувствуете.
Пастор остановился у дома, смотря на неё неотрывно с этой змеиной улыбкой.
— Вы прекрасны, — произнёс он. Даже через землю под ногами Наталья почувствовала это электрическое напряжение, что исходило от него.
— Тогда разве не лучше проглотить мою душу?..
— Зачем? — промурчал пастор. — Тогда я не буду вас чувствовать. Всё, что сливается с твоей личиной, становится невидимым для тебя. Помните тот вопрос, что я вас просил меня спросить? Можете сделать это сейчас, если хотите.
Сердце Натальи забилось чаще.
— Почему в этот раз вы не уехали и просидели тут целых пятнадцать лет?...
— Потому что в этот раз я ждал вас, — произнёс пастор с простой улыбкой. Такой простой, что казалась до жути загадочной.
Наталья не думала, что ответ будет настолько простым. Внезапно, она почувствовала опустошение. Такие слова от пастора точно уж означают, что её желание влюбить в себя тысячилетнего демона сбылось. Однако...
— Жаль, что вы не напомнили о себе раньше... — произнесла она бесцветно, пытаясь скрыть оглушающую её тоску.
— Я не мог позволить себе вмешаться в вашу смертную жизнь. Иначе, это разорвало бы вашу душу на части. Такова природа таких, как я — если смертные долго рядом, их ждёт медленная гибель. Я не хотел такой участи для вашей души, — произнёс пастор мягко, смиренно. — Но раз мы об этом говорим... мне тоже жаль.
Наталья лишь вздохнула. Пастор взял её руку, мягко сжав в своей:
— Но вам стоит забыть о сожалениях. Я же говорил. Ваша жизнь будет намного лучше того, как вы её представляете.
— Значение имела моя первая жизнь. Сейчас я уже не имею никого отношения к себе старой.
«И старая я, настоящая, так и не почувствовала себя любимой. Не получила этого признания», — мрачно подумала она.
— Вы ошибаетесь, — очень мягко, словно ребёнку сказал он. Он улыбнулся, погладив её руку, и вдруг мягко обнял. — Не переживайте. Всё хорошо. Вы всё та же. Ваша душа лишь заснула на время. А ваше тело возродилось заново. Это всё ещё вы.
Его голос был очень успокаивающим. Наталья подумала о её новом паспорте, где значилось её имя, о документах... А затем вспомнила о родителях. Наверное, они уже совсем старые. Как она теперь может называться их дочерью? Она чувствовала себя подделкой.
— Простите пастор Ви, но это невозможно... — ответила она.
Пастор ничего не ответил, только погладил её по спине.
— Простите меня, — вдруг произнесла Наталья разбито. — Моё уныние, наверное, не нравится вам. Извините, что разочаровала.
Голос, которым он ответил, был нежнее и слаще мёда:
— Ничего подобного. Я ведь не Господь. Уныние для меня не грех, и за него не стоит судить. Напротив, это естественное чувство. Простите, что позволил, чтобы ваша душа настолько опечалилась этими бесплодными годами. Я постараюсь, чтобы вы забыли о них. Я заполню вашу душу тем, что её излечит.