Часть 3. Глава 31. Демон в храме
«Все человеческие дела непредсказуемы также, как лошадь»,
— японская пословица.
Однажды у старика пропала лошадь. Старуха сказала ему:
— Никогда не узнаешь, что сделает тебя счастливым. Возможно, это оно и есть.
И правда. На следующий день лошадь вернулась обратно, приведя вторую.
Но вскоре сын старика, катаясь на новой лошади, свалился с неё и попал под копыта, и ноги его отказали. И снова сказала старуха:
— Никогда не узнаешь, что сделает тебя счастливым. Возможно, это оно и есть.
И правда. Вскоре началась война, и всех сыновей из деревни забрали на фронт, кроме калеки. Только он пережил войну.
— Несносный мальчишка, — произнесла Наталья даже с какой-то злостью.
«Зачем пытается навредить пастору?» — думала она. «Зачем что-то скрывает от меня?».
Пастор выдохнул то ли смешком, то ли просто от боли. Наталья открыла окно, чтобы пастору стало полегче, и повела машину быстрее.
Наталья ощутила, как воздух вокруг стал колючим; спирало дыхание. Она знала — это пастор. Так он злился.
Вдруг в зеркало она увидела нечто странное — пастор неспеша снимал обожжённую кожу со своего лица. Один лоскут за другим. За этими струпьями была свежая кожа, которая в свою очередь тоже краснела, покрывалась волдырями и начинала сочиться сукровицей.
— Простите, — прохрипел он вежливо, но глаз не открывал. Наверное, даже если бы он их открыл, то ничего бы не увидел.
Чем ближе они подъезжали в церкви, тем тяжелее, наэлектризованнее становился воздух. Он будто придавливал их к земле. По крайней мере её и машину точно.
Как только они, наконец, подъехали к церкви, пастор открыл дверь и привстал, выходя. Наталья мельком глянула на место, где сидел пастор. Оно всё было мокрое от крови.
Ви вышел из машины и выпрямился, выдохнув с терпеливой злостью.
— Думаю, вам лучше не входить, — произнёс пастор хрипло, но ясно. — Если только сами не желаете.
Наталье хотелось обнять пастора, утешить, как-то помочь ему... но она просто пошла за ним внутрь. Ви сейчас было явно не до её объятий. А Наталья уже переживала и за Ниши. У неё было плохое предчувствие.
Пастор невозмутимо толкнул дверь, оставив на ручке струпья со своей ладони. За его широкой спиной она ничего не видела. Лишь чувствовала, как воздух гудел так сильно, что хотелось закрыть уши.
Пастор прошёл внутрь. Как настоящий хозяин, с прямой спиной и уверенным шагом.
Только она успела увидеть что-то большое и чёрное на солее, как услышала нечеловеческий вскрик. Похожий на тот, который издаёт рысь. Дикий, протяжный, хриплый, высокий. Такой громкий, что даже перекрывал монотонное гудение в воздухе.
Наталья видела что-то непонятное, странное там, в центре, но не могла понять, что это. Пастор шёл спокойно. В воздухе кололо электричество так, что становилось страшно.
— Ниши... — позвала мальчишку Наталья.
Но послышался лишь ещё один вскрик. Она прошла мимо скамеек так быстро, как ей позволяло давление вокруг.
Теперь она смогла рассмотреть всю картину. Статуя Ангела на солее была облита чёрной краской. Мальчика за ним — белой. А перед ними в какой-то агонии или припадке лежал Ниши, в то время как из спины его прорывались, ломая рёбра, какие-то чёрные крючья... костлявые и страшные крылья, покрытые его собственной кровью и чем-то, похожим на нефть. Этот вскрик принадлежал ему. Ниши. Он разрезал пространство вокруг себя острыми крючьями, и каменный пол трескался под их натиском.
— Ниши! — крикнула Наталья, и попыталась подойти, но не решилась приблизиться слишком близко. Она видела, что одного касания этих крыльев хватит, чтобы разрезать плоть.
Мальчишка, или вот что он превратился, не отзывался.
Пастор прошёл мимо него и с силой отбросил на пол статую... мальчика. Осколки разлетелись повсюду. Пастор выпрямился. Похоже, ему стало чуть лучше. Ниши же так и продолжил мучиться и кричать страшным голосом. Хрипящим, и жутким...жутким вдвойне от того, что его крючья продолжали расти и разбивали скамейки вокруг, камни... всё разлеталось просто в щепки.
— Что делать?.. — спросила она у пастора в ужасе.
— Не подходите к нему. Он поглотил слишком много душ. Оттуда, откуда ему не следовало, — ответил пастор как мог спокойно. Его голос всё ещё хрипел, но новые волдыри не появлялись. Пастор кивнул на статую Ангела. — Можно разбить эту статую. Тогда он перестанет вбирать в себя души. Вероятно, ему станет лучше. Но, скорее всего, он уже перестал быть собой. Он успел впитать душу демона, которого я убил, и заточил здесь.