— Что это было... — спросила Наталья у пастора, но тут же обратила взор на мальчишку.
Ниши, опираясь на свои чёрные крючья, встал и зашипел, зло ощерившись. Этот звук нельзя было сравнить ни с чем, что она слышала до этого. От него тошнило.
Его крылья были настолько огромными, что даже опираясь на пол, были почти в половину высоты храма. На этих крючьях, слегка переваливаясь, «оно» пыталось приблизиться к ним, но какая-то невидимая стена, которая жгла его кожу, не давала подойти к ним. Это была сила пастора. Спокойная, нерушимая.
— Не тревожьтесь, — проговорил пастор, будто успокаивая тревожно мяукающую кошку. — Он не подойдёт.
— Как ему помочь?.. — проговорила Наталья с надеждой.
— Никак, — проговорил пастор мягко, и величественный голос его раздавался в её голове. — Он лишился рассудка. Потерялся среди лабиринта душ. Не знает, как найти себя без вас.
— Что это значит?..
— Мистер Хоси жил в одержимости вами. И в конце концов потерял путь к себе. Теперь, когда в его теле так много душ. Намного больше трёхста, что ему требовалось. Я не ожидал, что он сможет поглотить их. Но по крайней мере, теперь он не умрёт. Возможно, в видимых пределах, не умрёт никогда. Если не убить, и не закончить его страдания.
— Нет, подождите... Он никогда не сможет стать собой?.. — в панике спросила Наталья.
— Не могу сказать. Возможно, если пройдёт лет сто, он сможет с этим справиться.
— Значит, можно его как-то заточить?.. Пока не придёт в себя... — рассеянно спросила она. Острая, колючая мысль вдруг пронзила всё её существо: «Хорошо же. Он будет в безопасности, но заперт. И ни о чём не узнает. Я, наконец, смогу заниматься тем, чем хочу. Брошу этот дом, не буду должна Ниши ближайшие годы, смогу поехать, куда захочу. Смогу заполучить пастора... и с помощью него весь мир. Весь мир может стать моим». Сердце забилось чаще.
Пастор повернул к ней голову, улыбнулся странно своей змеиной улыбкой. Он кивнул. Сердце Натальи ухнуло.
«Неужели, он прочитал мои мысли?», — подумала она то ли со страхом, то ли с предвкушением.
Вдруг Наталья увидела мельком, краем глаза, как одно крыло мальчишки преодолело преграды, и в ужасе замерла. Его острые крючья впились кинжалом в грудь пастора, раздвигая рёбра.
Крыло прошло буквально в паре сантиметров над её животом. Этот острый жуткий отросток, испачканный в липкой крови, с яростью ковырялся в груди пастора так, что Ви должен был умереть в ту же секунду. Наталье стало страшно. Испугалась, что лишится всех, кто ей был интересен, кто давал ей эмоции. И Ниши, и пастор... Она не могла потерять двоих.
— Пастор Ви... — дрожащим голосом произнесла она, пытаясь удержать кровь, вытекающую у него из груди.
Пастор выплюнул чёрный сгусток крови. Но глаза его горели жизнью и злостью. Он, слегка наклоняя кровожадное крыло своей рукой, кивнул Наталье, чтобы она спустилась на пол, и взял крыло двумя руками, вытаскивая из груди. Повинуясь чёрным глазам Ниши, крыло-отросток только ещё глубже порывался войти в грудь пастора, обливая его и так повреждённую кожу густой кровью. Но пастор, стоически глядя на Ниши, с ледяным холодом в глазах, вытащил крыло своими руками и сжал губы.
Наталья не понимала, как это возможно. Ведь в груди пастора зияла дыра.
«Как... как он ещё жив?», — с содроганием думала она.
Ниши издал истошный, страшный крик рыси. Пастор сломал окончание его мощного крючья-крыла, переломив в своих руках.
— Ниши! — воззвала к нему снова Наталья. Сердце обливалось кровью от чувства вины, жалости и боли к мальчишке. Существо подняло на неё глаза, и попыталось сделать шаг к Таданобу, таща за собой сломанное крыло. Наталья тоже сделала шаг навстречу, заслонив пастора, но Ви мягко взял её за руку. Рана его, наполняясь кровью, булькала, сокращаясь и срастаясь. Говорить он явно не мог, возможно, даже дышать. Посмотрев на неё красными глазами, пастор покачал головой.
— Пусть сожрёт меня, только не вас. И сам не умирает. Он должен жить, как и вы, — заявила Наталья дрожащим голосом в ответ на своё же крамольное желание закончить это всё и начать новую жизнь, которую она так предвкушала уже давно.
Пастор посмотрел на неё. Его взгляд был жёсткий. Видимо, сам он считал, что Ниши нужно просто убить. Но Ви кивнул, приняв её пожелания в сведению и зачем-то сгорбил спину. Ужасный раскат грома прокатился по залу. Из спины пастора с пугающим треском и грохотом вырвались белые, крючьевидные махины — изогнутые под странными углами, наполненные чем-то влажным. По мокрым, хищным перьям с костяными крючьями на концах стекала густая прозрачная слизь. Эти крылья...совсем не были похожи на то, как рисовали ангелов. Они занимали всё пространство до потолка, больше, чем у Ниши, и, казалось, весили несколько тонн. Они несомненно были хищными. Костлявыми. Острыми. Изогнутыми в неестественную форму. Кровожадными. Как деревья Дзюбокку, высасывающие кровь, иссушающие людей, что зашли под их крону. Только эти крылья были громадными... Настолько, что казались чем-то инопланетным.