Она не осознавала времени и пространства. Но, наконец, почувствовала. Почувствовала своё тело. И почувствовала, что её здесь желают. Её пальцы ворошили почву, лёгкие тянули её тело к воздуху. Кто-то взял её руку, потянув вверх, и вышла она из земли. И увидела ночной свет и луну.
Такой же она помнила луну из детства. Холодная, загадочная. Девочкой Таданобу смотрела на неё долго-долго, и представляла, что туда, наверх, прилетел одинокий космический корабль, мёртвый экипаж которого стал страшными, искорёженные монстрами, с острыми крючьями вместо конечностей. Таданобу всё раздумывала — если они решат спуститься с луны на землю прямо так, без корабля, сгорят ли они в атмосфере? Или смогут выжить и пойдут в поисках крови?
Сейчас она чувствовала себя кем-то подобным — существом, сброшенным на землю, обгоревшим в атмосфере.
Её нагое тело чувствовало приятный ветер. Она ещё не понимала свою плоть. Где она заканчивалась? Где начиналась?
Она увидела перед собой юношу. Мальчишку, невероятного похожего на кого-то, кого она помнила смутно, будто призрака.
«Кто это?..».
Он смотрел на неё каким-то одержимым, взрослым взглядом. На лице его были слёзы, словно он был любовником, пережившим разлуку.
Всё было словно в тумане. Её настиг неясный страх. Она не понимала, кто это, а двигаться или говорить не могла. Словно находилась в коме, или в сонном параличе. Голова кружилась, а кожа...её кожа была гладкой, словно у ребёнка. В груди маленькой птичкой забилось сердце.
Но страх в её душе перебивала невыносимая жажда. Такая, будто она не ела, не спала, не пила уже целую вечность. Таданобу ощутила его дрожащие пальцы на своей шее. Его мягкие волосы, которыми он прижался к её щеке. Его губы, что касались её кожи...И с содроганием жадной души почувствовала, что они утоляют её жажду. От этого нежного, горячего, жгучего чувства тянуло в горле. Она хотела ещё.
Мальчишка опустил голову и провёл лбом, носом, губами по её шее, от чего ей захотелось то ли плакать, то ли стонать. Он произнёс одержимым голосом, таким, что она ощутила, будто на холодную кожу плеснули горячей водой:
— Это я, Таданобу-сан. Это я...
Он будто утешал её, от чего становилось ещё более жутко. Но она глядела на его лицо, и что-то заставляло её сердце ныть в печали и привязанности. А он снова посмотрел этими горящими чёрными глазами и прильнул к её губам, словно к святыне. Она почувствовала его горячие тело и сладкие объятья. И по ним, наконец, поняла, кто это. Так её обнимал только один человек.
— Ниши? — слабо спросила она и вдруг увидела своё отражение в пруду.
Чёрная от земли, юная и хрупкая девушка вторила её взгляду. Нет. Пусть и запачканная землёй, так она выглядеть не могла. Страх снова нахлынул на неё, но она, словно кошка, завороженная незнакомым предметом, хотела смотреть дальше.
В голове помутнело.
— Да, это я, — ответил ей мальчишка, и она в слабости повисла на нём. Он держал её на своей груди, прижимая к себе с глубокой любовью. Таданобу чувствовала, как он шумно вдыхал запах её кожи. Но сама...сама она чувствовала лишь запах сырой земли.
— Не беспокойся. Я рядом. Скоро тебе станет лучше.
Он взял её на руки. Сознание Таданобу тонуло в ночи.
«Может, это всего лишь сон?».
Только вот холод ночного ветра говорил ей об обратном. Она сжалась в дрожи и прильнула к мальчишке, пока тот не донёс её до дома.
«Странно...в доме всё также. Тогда почему Ниши такой? Может, это и не он вовсе? Да и не мальчишка он уже...И я теперь...кто я теперь?».
Мысли просачивались в её сознание, и снова пропадали, будто их не было вовсе. На груди у этого юноши, кем бы он ни был, было тепло, и приятно, и...сыто.
Её принесли в ванну и уложили в тёплую воду. Она чувствовала себя беспомощным котёнком, которого, возможно, собираются сейчас топить. После «подъёма на поверхность», она была полностью изнеможённой и обессиленной. Лежа на руках этого мальчишки, не в силах даже пошевелиться и поднять голову, чтобы если что не захлебнуться в воде. Но юноша держал её мягко, заботливо, так, что она, наконец, потеряла силы бояться, и доверилась этому «призраку» Ниши, которого лелеяла когда-то. Она не могла и не хотела сопротивляться. Боялась отказывать его странным ласкам и намерениям, тем более находясь в беззащитном положении. Так было всегда — Таданобу боялась вызвать гнев тех, кто рядом, своим словом «нет». Поэтому просто провалилась в нечто, похожее на сон.
Очнулась она уже снова на руках этого юноши. Он нёс её по дому сокровенно, будто совершая какое-то ритуальное действие. Теперь она вся была чистой, и укрыта каким-то шёлковым халатом, мягко бьющимся о её нагое тело. Они прошли мимо большого зеркала в полный рост, и Таданобу теперь точно и ясно вместо своего сороколетнего лица и тела увидела тело и лицо юной девчонки. И одна единственная мысль, будто молния, пронзила её спутанное сознание: