Наталья чмокнула непутёвого кота в нос. Тот зашевелил усами, щекоча её, а Наталья потянулась к Ниши и чмокнула уже его. Они могли расслабиться и понежиться в постели. Всё теперь казалось ей милым и забавным. Ниши поцеловал её в ответ. Устало, но страстно. Она чувствовала его любовь.
Они легли, положив рядом с собой закутанного кота, но Хара умудриться вылезти из своей «смирительной рубашки», вынырнул из под одеяла, и, раскрыв свою жутковатую пасть, и довольно лизнул губы Таданобу.
— Хара! — заворчала Наталья, притворно пригрозив пальцем и обтирая губы. Ниши стянул кота с её груди, ликвидировав в своих объятьях, и так они, наконец, уснули.
Ночь была тревожной. Но тревожилась вовсе не Наталья. Ниши, словно раненый волк, а то и словно просто дикий, ночью сжимал её в объятьях, целовал её в шею, вдыхал её аромат. Всё это было словно через сон, словно он уже спал. Поэтому это казалось ненавязчивым, но изнуряющим. Его ласки были медленные, вязкие. Они не были похожи на те «щеньячьи» ласки, что несколько месяцев назад. Эти были хоть и тревожные, но какие-то...тёмные, жёсткие, одержимые. Час, два, три...они то прекращались, то начинались снова. Пока он не сжал её достаточно крепко и не уснул.
На рассвете Ниши проснулся вновь. Открыл глаза, и, несмотря на то, что явно хотел спать, не давал себе. Голова Таданобу раскалывалась. Она прижала его к груди.
— В чём дело, Ниши?.. — спросила его Наталья.
— Боюсь... что умру.
Сердце Натальи сжалось.
— Почему ты вообще об этом подумал?.. — грустно спросила она.
— Я порой беспокоюсь, что умру. Как моя мать, — произнёс он, смотря куда-то в пустоту.
— Почему, Ниши?.. Она тоже умерла из-за того, что её силы... утекали?.. — спросила Наталья с ужасной жалостью.
— Моя бабушка умерла от лап горного существа, потому что пожирала души овец,— произнёс Ниши медленно, будто всё ещё спал и отвечал неосознанно. — Мать всю жизнь боялась, что её также сожрут. Она сказала мне, что лучше умрёт от слабости, чем станет лужей крови. Она не ела душ и не убивала людей. Поэтому умерла.
— С тобой этого не случится... мы найдём тебе души, — произнесла она, прижав мальчишку к себе, убаюкивая.
***
— Она тяжело открывается. И на ней защёлка, — подвёл Ниши итоги обследования двери на следующее утро. — Он не мог отодвинуть её. Наверное, мы вчера забыли её запереть. Или закрыли не полностью.
— Нет уж, — решительно заявила Наталья. — Это уже второй раз. Давай пока оставим кота на шлейке, что ли. А вечером придумаем, как быть дальше.
Пришлось ехать на машине, чтобы не опоздать. Позавтракать они тоже не успели. По пути к церкви, проезжая мимо городской администрации, они заметили — предвыборные плакаты с кандидатами на должность мэра были перепечатаны. Большими буквами теперь рядом с портретами каждого из депутатов красовались броские заявления по типу «сделаю наш город безопасным» и «покончу с бездействием и халатностью полиции». Видимо, кандидаты поймали волну народных сетований и фехтуя словами, играли на озабоченности горожан. Город был взволнован и все думали только об одном — кого из жителей заставят исчезнуть следующим, и почему полиция до сих пор не поймала виновного. Действующий мэр Оомори оказался при этом в очень невыгодном положении, чем и пользовались ушлые конкуренты.
«Возможно, в этом году мэру Оомори и правда понадобится помощь пастора», — подумала Наталья с усмешкой, выходя из машины.
Наталья взошла на паперть, и ей навстречу вышел человек в штатском. Проницательный взгляд, дурацкий бежевый плащ ...она узнала этого человека. Это был детектив, расследовавший смерть её мужа, там, в прошлой жизни.
Наталья испугалась, что он узнает её и отвела взгляд. Но тот лишь прошёл мимо, спустившись к своей машине.
— Вы в порядке? — послышался заботливый голос рядом.
Наталья оторвала взгляд от детектива и обернулась. Пастор Ви стоял на входе, придерживая дверь и сдержанно улыбался.
— Не волнуйтесь. Он был здесь по другому делу, — успокоил он её. — Проходите.