🎵 Brennan Savage – Look At Me Now (Roberto Can Remix)
Грех сотворен человеком, но вкус у него божественный.
© М. Уэст
Часы пробили ровно полночь, когда массивные деревянные двери со скрипом отворились, впуская внутрь церкви одинокую девичью фигурку в монашеском одеянии.
Безлюдный холл в столь поздний час был погружён в тишину, в совокупности с пляской теней от свечей, что располагались по всему периметру, тем самым создавая в помещении атмосферный полумрак.
Девушка неспешно прошла по проходу вдоль скамеек, что стройными рядами возвышались по обе стороны и, опустившись на одну из них, сложила руки в покорном, молитвенном жесте.
Противоречивые чувства, что уже давно мучили ее душу, достигли сегодня своего апогея, буквально разрывая ту на части, и ноги привели монахиню в единственное место, где, как ей казалось, она сможет найти успокоение, а так же ответы на все, терзающие ее вопросы.
Как вдруг до чуткого слуха девушки донёсся звук приближающихся неторопливых шагов, который заставил послушницу встрепенуться и обратить свой взор в сторону шума.
— Что привело тебя сюда в столь поздний час, дитя? — медленно выходя из темноты, вопросил жгучий брюнет, обладатель завораживающего баритона с легкой хрипотцой. Мужчина, облачённый в строгий костюм католического священника, обвёл пристальным взором очертания девичьей фигурки, что была скрыта под скромным чёрным платьем, и вопросительно выгнул бровь в ожидании ответа.
— Я пришла исповедаться, святой отец, и просить Вашего совета, — поднявшись с места, проговорила послушница, в волнении закусывая нижнюю губу.
Её ответ озадачил демона, именуемого не иначе как Азазель. Он играл роль священника уже очень давно, но ещё никогда в его обитель не приходили посреди ночи, и уж тем более по собственной воле. Демон привык самостоятельно расставлять искусные ловушки, в которые всегда так опрометчиво попадали юные неискушённые дарования, но на сей раз это и не потребовалось, ведь хрупкая бабочка сама залетела в его паучьи сети.
Обворожительно усмехнувшись одними лишь уголками губ и коротко кивнув, он приглашающим жестом указал в сторону исповедальни, что располагалась в дальнем углу.
Разместившись за деревянной перегородкой с решетчатым оконцем, демон дождался пока послушница займёт место по другую ее сторону, после чего заговорил:
— О чем же ты хотела поведать мне, дитя? — начал он, стараясь при этом придать голосу подобающую священнику серьёзность. — Не стесняйся, расскажи, отчего ты бродишь по ночам точно неупокоенный призрак?
— Я грешна, святой отец, — кротко выдохнув, произнесла ночная гостья. — Я дала обет в стремлении посвятить свою жизнь создателю нашему, однако, мои мысли, заняты, увы, не молитвами…
— И чем же, если не секрет?! — недоуменно вопросил мужчина, безусловно ожидая несколько иного начала.
— В моей голове и день, и ночь вспыхивают образы, иногда яркие, а иногда едва уловимые, будто далекий сон, однако, их связывает то, что они все эротического характера… — на одном дыхании выпалила послушница. — Я не знаю, нормально ли это…
На мгновение демон опешил, такого ответа от скромной на вид монахини Азазель точно не ожидал.
— Все люди грешны. В этом вся суть, — наконец, после непродолжительной молчаливой паузы, изрёк он. — Просто не рассказывай об этом никому…
— Я и не рассказываю. Вы первый, святой отец… — выдохнула она, смиренно прикрыв глаза. — Но я записываю.
— Записываешь?! — раздался удивленный возглас по другую сторону разделяющей их перегородки. — Никогда бы не подумал, что в столь юную головку может прийти такая гениальная идея…
— Вы не верите мне, святой отец?! — девушка заметно оживилась и запустила руку в складки своего темного платья, выуживая на свет тетрадь, что была полностью испещрена аккуратным почерком. — Это вы просто ещё мой «Bar Subspace» не читали.
— Очень интересно… — задумчиво протянул демон, ловя себя на мысли, что эта монашка не так проста, как кажется.
Чуть помедлив, девушка продолжила:
— А иногда даже эти фантазии приобретают несколько иной характер… — она осеклась, отчего стало ясно, как трудно даются ей эти слова. — И в них присутствует сам дьявол.
— Даже так, — хмыкнул Азазель. — Выходит, что тьма тебя ничуть не смущает, а даже наоборот — привлекает. В таком случае, тебя не должно шокировать то, что ты сегодня увидишь… — заключил он, уверенно отворяя входную деревянную дверцу.
— Вы отпускаете мне мои грехи, святой отец?! — взволнованно проговорила монашка, выходя следом.
— Непременно… — произнёс демон, наклоняясь ближе и обжигая девушку жаром своего горячего дыхания. — Вот только этого ли ты истинно желаешь?!
Азазель щёлкнул пальцами и обычные восковые свечи, что до этого излучали тёплый свет, будто по мановению волшебной палочки стали чёрными, вспыхнув при этом ярко-алым пламенем, меняя привычную атмосферу зала до неузнаваемости. Сгустившийся воздух наполнился сладким, порочным ароматом, что расплывался по комнате искрящейся дымкой, дурманя и опьяняя похлеще отменного красного вина.
Девушке было сложно поверить в происходящее и все, что оставалось — затаив дыхание наблюдать за мистическим действом, что разворачивалось прямо на ее глазах.
— Кто же ты? — изумлённо выдохнула она, взирая на фигуру мужчины, которая теперь, казалось, даже увеличилась в размере.
Его лицо практически вплотную приблизилось к ней, глаза не мигая смотрели в упор, а зрачки, вспыхнув ярким огнём, в считанные секунды стали кроваво-красными.
— Я тот, кто является к тебе в самых извращённых фантазиях, сладкая, — в хищной улыбке обнажив острые клыки, произнёс демон. Наклонившись максимально близко, он медленно провёл языком по верхней, приоткрытой части шеи и, дойдя до мочки уха, слегка прикусил нежную кожу, тем самым сорвав с губ монахини тихий, сдавленный стон.
Неудержимый напор Азазеля вынудил послушницу отступить и прижаться спиной к священному алтарю, который все это время располагался позади. Возникший горячий поток энергии, что вблизи излучало тело демона, заставил предательские мурашки забегать по её коже, формируя внизу живота неестественно сильный комок нарастающего желания.
Длинные пальцы быстро трансформировавшись в острые когти, сверкнули в свете рядом стоящих свечей и легли на шею монахини, беспощадно перекрывая доступ жизненно необходимого кислорода. В то время как налитые кровью глаза продолжили гипнотизировать зелёные омуты, желая высвободить из глубин все самые потаённые, дикие желания.
Лишь когда перед взором послушницы замелькали разноцветные круги и точки, когтистая рука разжалась, позволяя ей, наконец, сделать порывистый вдох, и медленно поползла вниз, обводя соблазнительные контуры девичьего тела.
Оцепенение, что точно дьявольские силки сковало по рукам и ногам, понемногу отступило и монашка, сверкнув изумрудными очами, выставила руки вперёд, упираясь ими в широкую грудь демона.