По тихим всплескам позади нас можно было догадаться, что другое каноэ тоже движется, только их лодочник не потрудился обмотать весло, и мы слышали, как они плывут, причем гораздо ближе к берегу. Звезды высвечивали борозду из белой пены, оставляемой их каноэ.
— Что он делает?! — недоумевал Рукастый. — Зачем идет так близко к берегу? Он же может воткнуться в сушу!
— А шуму-то сколько понаделал! — прибавил Лев.
Я вдруг понял, что задумал лодочник.
— Он хочет выпрыгнуть на берег! Удрать хочет! — Я почти вскочил, отчего наша лодка страшно закачалась, и начал отчаянно вглядываться в темноту.
Над водой вдруг пронесся звук удара и треск расщепившейся древесины.
В последовавшей за тем тишине вдруг раздалось тяжелое хлопанье крыльев — как если бы какая-то крупная птица размером с цаплю, спугнутая из гнезда, взмыла в воздух и полетела над озером.
— Они врезались в сушу! — заключил Рукастый.
— Тише! — скомандовал я и начал прислушиваться. То ли мне померещилось, то ли я и впрямь услышал какой-то другой звук, но уловить его мне не удалось — его заглушили ругательства, доносившиеся со стороны потерпевшего крушение каноэ.
— Старик Черные Перья, кажется, не сильно рад, — заметил мой брат.
— И дама тоже, — прибавил Рукастый.
Я только сейчас понял, что женщины в семьях торговцев получали несколько другое воспитание, нежели представительницы слабого пола других сословий. Я, например, с трудом мог бы себе представить, что моя мать употребляла бы такие крепкие словечки, какие, оказывается, знала Лилия. И где только она этому набралась? На рынке, наверное? Лодочника было не слышно. Судя по всему, он благополучно удрал, выпрыгнув за борт, как только понял, что столкновение с сушей неизбежно.
— Ну вот и все, чего мы добились! — возмутился Лев. — Теперь каждый здесь знает о нашем прибытии! О деле можно благополучно забыть! — Он тоже, шатаясь, поднялся и встал посреди каноэ. — Если Тельпочтли и был здесь, то теперь, уж конечно, уплывет. Наверняка ведь тоже слышал весь этот…
— Да заткнись ты! — одернул я его и торопливо огляделся по сторонам. — Если он тронулся с места, мы это поймем. Если, конечно, мой хозяин и Лилия угомонятся… Вы угомонитесь? — негромко крикнул я им.
После коротенького затишья над водой пронесся голос моего хозяина:
— Что ты там говоришь?
— Прислушаться надо!
Прислушались все.
— Что это было? — вдруг спросил Рукастый.
Мы все трое насторожились и обернулись.
— Плеск воды, — сказал Лев. — Кто-то плывет, что ли?
Мы теперь снова перешли на шепот, и все трое притаились, вглядываясь в кромешную тьму. Даже мой хозяин замолчал.
— Ничего не вижу… — начал было я.
— А что это там? — Рукастый схватил меня за руку и ткнул ею в том направлении, на которое хотел обратить мое внимание. — Ты видел?
Тут уже разволновался и Лев.
— Да! Да! Я вижу!
Теперь я и сам увидел — какой-то белый сноп брызг на поверхности озера. Потом снова, но на этот раз вместе с ним что-то еще, какое-то мелькание, похожее на взмахи голой руки, держащей весло.
Я напряг зрение и рассмотрел на поверхности воды какую-то темную массу — прямо впереди нас, примерно на расстоянии брошенного копья.
У меня за спиной раздался треск рвущегося полотна — это Рукастый отдирал от весла свою набедренную повязку.
— А ну-ка дружно взяли! — Лев плюхнулся животом на дно каноэ и начал отчаянно грести руками, я, не раздумывая, последовал его примеру, взбивая вокруг клубы брызг.
Руки вскоре онемели и заныли, перья моего нелепого наряда липли к ногам, и, даже энергично двигаясь, я дрожал от холода. Несмотря на все старания, я видел, что лодка впереди нас ничуть не стала ближе. Голова у меня закружилась, и я закрыл глаза, чтобы как-то стряхнуть с себя дурь.
Когда я снова открыл их, лодка оказалась прямо над нами.
Это было самое большое судно, какое я когда-либо видел. Судя по всему, его и впрямь выдолбили из целого ствола, да притом очень высокого. Оно имело палубу и надстройку со множеством разбросанных вокруг бесформенных тюков. Едва я успел все это разглядеть, как мы с размаху врезались в них, и я упал, уткнувшись лицом в днище нашего каноэ.
В кромешной тьме сквозь звон в ушах я услышал чей-то бас:
— Столкнулись!
Вокруг стоял шум и суматоха — сердитые мужские голоса и топот бегущих ног. Наше каноэ качалось из стороны в сторону, только немного очухавшись, я понял, что это мне казалось после удара головой. Бас оказался моим собственным голосом.
Я приподнял голову, и тут же чья-то нога, обутая в сандалию, наступила на нее. Она сразу же убралась, и каноэ со страшной силой накренилось, когда мой брат полетел через борт с ревом бешеного ягуара. Я хотел было встать, но меня оттолкнул Рукастый. Вслед за моим братцем он прошелся по моей голове и тоже сиганул через пространство между лодками.