Я медленно оторвался от губ Риалии, оставив ее дышать тяжело и прерывисто, пока ее глаза еще сияли диким восторгом.
Моя рука на горле Брунда ослабила хватку ровно настолько, чтобы он мог хрипло вдохнуть, но не более того. Его лицо было багровым от недостатка воздуха и ярости.
— Что случилось, когда объявили о моей смерти? — спросил я, обращаясь к Риалии, не отводя глаз от Брунда. — И почему он здесь?
Риалия сделала шаг назад, ее грудь вздымалась. Она провела языком по губам, смахивая следы моей слюны, ее взгляд стал жестче, более привычным — смесью цинизма и жестокости.
— Он? — она кивнула в сторону Брунда с презрительной усмешкой. — Когда новость о твоей гибели разнеслась, этот мудак явился ко мне с бутылкой, словно на праздник. Начал толкать речь о том, что наконец-то мы можем быть вместе, что ты никогда не вернешься.
Я почувствовал, как под моими пальцами напряглись мышцы шеи Брунда. Он попытался что-то сказать, но я лишь слегка сжал руку, и он замолчал, издав подавленный хрип.
— Он мне всегда был противен, — продолжила Риалия, ее голос стал холодным, как сталь. — А после того, как объявили, что ты был предателем и Кегарн вместе с ним поймали тебя и казнили — тем более. Но я не верила, что ты мог подставить Перекресток и сразу поняла, что в этом есть какой-то подвох. Окончательно я убедилась в этом после того, как начала замечать, что он вдруг стал часто видеться с Кегарном. Ходил по пятам, как верный песик. И я подумала… а почему бы не использовать этого идиота? Если он так хочет меня, пусть платит за это информацией.
Она подошла ближе к Брунду и провела ногтем по его груди, оставляя красную полосу. Он вздрогнул, и в его глазах, помимо ненависти, я увидел вспышку возбуждения. И не только в глазах, кстати.
— Вот уже почти год я держу его на коротком поводке. Позволяю ему приползать ко мне, немного… играю. — она жестом обвела комнату и крест. — Но играть с ним скучно, так что он всегда уходит отсюда злой, униженный и готовый на все, чтобы получить больше. Чтобы стать моим единственным. И со временем это превратилось в его одержимость и даже в фетиш. Это было так забавно, на самом деле, ты не представляешь! Он добровольно стал почти что моим рабом. А я тем временем вытянула из него все, что знает. О том, как они устроили засаду на тебя. О том, что Лислейн оказался предателем. О том, какие планы строит Кегарн с остальным советом.
Я внимательно следил за лицом Брунда. Когда Риалия говорила о том, как он стал ее подстилкой, его зрачки расширились, а дыхание стало чаще, несмотря на мою руку на горле. И это было не только от ярости. Она права — это его заводило. Унижение уже стало для него частью игры и стимулом.
— И что же он рассказал о планах Кегарна? — спросил я, все так же глядя на Брунда.
— Самое интересное, — Риалия наклонилась ближе ко мне, ее шепот был интимным и зловещим. — Пиратский совет Перекрестка не просто так закручивает гайки. Они готовят почву. В ближайший год они планируют полностью присоединить Перекресток к преступному синдикату. К «Оку Шести».
Это имя прозвучало как удар грома. «Око Шести». Могущественная организация, чьи щупальца протянулись по всему Роделиону. Им принадлежал «Бал Невинности»… и теперь они хотели поглотить Перекресток?
— Они хотят перебраться в империю? — уточнил я, чувствуя, как холодная ярость начинает замещать первоначальный шок. Это меняло все.
— Нет, хотят остаться здесь, но получить поддержку от «Ока Шести» для расширения влияния и получения возможности захватить соседние области и основать что-то вроде независимого пиратского государства, чтобы использовать его как базу для распространения влияния «Ока» на окрестные страны. Они устали быть просто пиратами. А «Око Шести» предлагает им власть, ресурсы и связи в обмен на полное подчинение. Брунд знает о каких-то готовящихся переговорах, но деталей и дат ему не сообщили.
Я увеличил давление на горло Брунда, заставляя его сфокусироваться на мне.
— Это правда? — прошипел я ему в лицо.
Он попытался вырваться, но его силы были на исходе. Его глаза метались между мной и Риалией, и в них читалось не только отчаяние, но и подтверждение. Он кивнул, коротко, почти незаметно, и затем его взгляд упал на Риалию с немой мольбой и животной страстью.
Информация была шокирующей, но она сходилась с тем, что я уже видел — ужесточение правил, создание Внутреннего Круга, присяга на верность. Все это было подготовкой к поглощению.
Пиратская вольница умирала, и на ее месте рождалась новая, куда более опасная структура. И мне нужно было действовать быстро, пока переход не завершился. Возможно, если бы я не воспользовался состязаниями дивизий как предлогом и поводом для атаки на Перекресток, в другой раз, через несколько месяцев, попытавшись повторить ту же операцию, я бы уже не увидел в этом месте ровным счетом ничего знакомого.