- Приветствую вас, мистер Фэрпойнт, - любезно поздоровалась она, когда я, наконец, приблизился к ней; но за этой любезностью отчётливо читались напряжённость и волнение. - Добро пожаловать... Хоть вы и пришли в тяжёлые времена и ещё более тяжёлые принесли с собой. Вы не такой, как я ожидала.
- Ожидали? Вы слышали про меня от мэра? - переспросил я, удивившись не столько её словам, сколько тому, каким тоном они были сказаны.
- В своих снах травница предвидела ваше появление, - совершенно серьёзным тоном поведала мне женщина. - Она предупредила меня. Поговорите с ней, пожалуйста. Вы должны узнать свою судьбу. Это очень важно.
Девушка указала в сторону и, проследив за её рукой, я разглядел неприметный домик на окраине болота. Небольшой и ветхий, он напоминал жилище лесной колдуньи из детских сказок.
Судя по тону, госпожа Сент-Джон действительно верила в сказанное и считала, что дело не терпит отлагательств. Ну, что ж, в своё время я не воспринял бы подобные россказни про пророческие сны и предсказание судеб всерьёз. Однако теперь, когда я сам уже долгое время занимался вещами, находившимися за гранью естественного, являясь одним из тех, кого считал вымыслом, - я пересмотрел своё отношение ко многим вещам.
Тем не менее, это и не означало того, что я непременно и безоговорочно должен был верить любой сумасшедшей или гадалке. Впрочем, я ничего не терял, к тому же мне просто не хотелось огорчать такую очаровательную даму.
Хелен - была очень красивой женщиной. Но в её глазах таилось что-то странное. Что-то, что слегка пугало меня. Как и Лимси-старший, она выглядела очень скромно для человека своего положения. Возможно - даже чересчур скромно.
Говоря откровенно, многое и многие смотрелись тут нетипично: странно вели себя, странно разговаривали, странно думали. Нетипично неразговорчивый трактирщик, нетипично скромный и воспитанный лендлорд, нетипично откровенная с посторонним чужаком служанка, нетипично жизнерадостный рыбак, нетипично нелюдимые монахи, нетипичный во всех отношениях врач, нетипичное исчезновение и нетипичное убийство...
Порою казалось, что в этом городе просто не обитает обычных людей и не происходит обычных событий, а люди наподобие трусливого и циничного мэра, высокомерного, заносчивого и вспыльчивого Лимси-младшего, недоверчивого привратника и кабацкого сброда с типичным городским сумасшедшим в придачу - присутствуют здесь лишь для пущего контраста.
Но - всё равно, Хелен выделялась даже среди особенных людей: находясь посреди подобного рокового места, она напоминала мне едва ли не привидение, и я не верил, что она оказалась здесь просто случайно.
Как бы то ни было, но я не заставил её долго ждать и вскоре уже отворял дверь в жилище старой травницы: как и прочие жители Каворна, она не запирала своё жилище на ключ. Странная манера, которая, вполне возможно, стоила жизни Элеанор и, скорее всего, Греерам. Ещё более странным было то, что после смерти девушки и исчезновения стариков местные жители так и не усвоили урока. Конечно, улицы теперь патрулировала усиленная стража, но в первую очередь безопасность горожан зависела от них самих.
«Интересно, а если Кобб был прав, и Грееры действительно живы, и оставили окровавленную ткань, чтобы всех запутать? Возможно ли, что это была кровь, ну, скажем, петуха, а сами они затем и погубили Элеанор ради совершения языческого обряда? Впрочем, в пользу этой версии тоже ничего не говорит - с таким же успехом убийцами могут быть монахи. А могут и не быть», - успел я подумать, прежде чем перед моим взором возникла обитель старой ведьмы.
Два стола, три окна, растопленный камин, кровать, зажженная свеча, ведро, сундук, котёл с тихо бурлящим варевом, повешенные на просушку травы. В целом - ничего необычного.
Старая Мод Литкотт, седая, как лунь, располневшая к старости женщина, в далёкой молодости, должно быть, была очень хороша собой. Теперь же, судя по всему, главной радостью в жизни старушки в заплатанном платье было любимое кресло-качалка, в которой она, в данный момент, неторопливо покачивалась. В какой-то момент мне даже показалось, что старуха впала в транс или, что вероятнее, просто задремала, поэтому уже был готов развернуться и тихо уйти, стараясь не скрипеть дверью и не будить её, как вдруг она отчётливо произнесла, не разомкнув век: