Мы прошли в гостиную — широкую квадратную комнату, здорово напоминавшую охотничье логово. С обязательным камином и медвежьей шкурой на полу.
— Проходите ко мне в кабинет, Андрей Александрович, — сказал Смоляков, — Это дверь справа. Я присоединюсь к вам через пару минут. Нужно закончить…
Окончание фразы я едва расслышал, потому что он резко понизил голос. Но ошибки быть не могло — заканчивать Илья Олегович собирался с мерами предосторожности.
В камине плясали языки пламени. Я подошел к нему и протянул к огню руки, хоть и не замерз. Давно этого не делал. От стен пахло душистой смолой. Под потолком висело чучело незнакомой птицы. Живописный антураж, хоть и не совсем по мне. Предпочитаю более… современную обстановку.
— Не люблю чучела, бр-р, — заявил Альф. — Сразу же приходит на ум комната смеха.
Я кивнул. И правда не самый приятный эпизод из жизни.
В моем мире одного охотника-профи упекли в психиатрическую лечебницу, когда он сорвал со стен и расстрелял все свои накопленные за много лет трофеи. А когда патроны кончились, то оставшееся разодрал голыми руками. По фотокарточкам даже сложно было предположить, что там когда-то мог жить человек.
На беседе бедняга заявлял, что чучело оленя стало над ним насмехаться, а потом к нему присоединились все остальные вещи в доме, включая мебель и кухонную утварь. Лентяи в белых халатах покачали головами и чуть было не поставили ему в личное дело штамп о безумии, но нашелся среди них один бдительный человек. Председатель комиссии.
Он меня и вызвал. Тогда я побеседовал с ним на правах приглашенного эксперта, поговорил с самим мужиком, потом выехал на место и там выяснил, что охотник был здоровее умом, чем большинство членов комиссии. Просто из очередной поездки в лес он привез не только тушку косули, но и злого духа. А его одним только ясным мышлением не победить.
С духом я разобрался быстро — он послужил прекрасной батарейкой, и его остатки до самого конца подпитывали мое прежнее тело энергией. А вот врачи доставили немало проблем. Охотника они отпускать не желали, сыпали диагнозами «делирий», «слуховые галлюцинации», «опасность для окружающих».
Тогда во время последнего заседания я выпустил гада на свободу. Он вселился в плюшевую собаку, которую подарила одному из членов комиссии внучка. За какие-то секунды эта собака отрастила настоящие клыки, и когда старик чуть не лишился руки, все они наконец поняли, с чем имеют дело.
Хотелось бы еще верить, что они поняли, как просто перечеркнуть человеку жизнь из-за лени и тупости. Но на это я не надеялся.
Проще было поверить, что можно истребить всех демонов до единого.
В доме меж тем демонического присутствия не чувствовалось. Ни на участке, ни в гостиной, ни в кабинете, куда я прошел, мой внутренний радар не сработал. Но я все равно был начеку. По давней привычке.
Дверь в кабинет открылась, и вошел Смоляков. В руках он нес тарелку и бутылку из темного стекла.
— Прошу меня извинить за то, что не могу оказать вам должного приема, — сказал он все тем же тихим бесцветным тоном. — Кухарку я рассчитал до следующего вторника, у нас уже давно заведен этот порядок. Здесь только я и Кирилл, садовник, он в курсе всего.
— Я приехал помочь вам, а не угощаться разносолами, Илья Олегович. Посвятите и меня в курс дела. Вы ведь не из праздного любопытства спросили о проклятиях?
Он вновь замялся. Все эмоции отражались на лице так явно, что даже самый зеленый новичок, ничего не смыслящий в людях, смог бы их считать. Илья Олегович Смоляков одновременно очень хотел рассказать о своей беде, но решался. Стыдился? Боялся осуждения?
Он вздохнул. Наколол на вилку ломоть буженины в травах, откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.
— Нет, Андрей Александрович. За прошедшее с нашего знакомства время до меня дошли слухи о том, что вы можете. И если эти слухи хотя бы на четверть правдивы, то только вы сможете мне помочь. Я не привык об этом говорить с кем-то со стороны…
Смоляков отхлебнул из бокала, заел бужениной и собрался с силами. Видя, что он колеблется, я сказал:
— Послушайте меня и послушайте внимательно. Если речь о магии, я действительно способен на многое, тут нечего лукавить. Но вы должны понимать, Илья Олегович, что это серьезное дело. Да, мы не лучшим образом познакомились с вами…
— Ладно тебе врать, — пискнул Альф, — помнишь, как эти два дурака-кредитора тикали прочь? Умора же!
— Захлопнись, — мысленно приказал я. Все-таки есть определенные плюсы в том, что он умеет залезать мне в голову. Канал для трансляции у нас налажен двусторонний.
— … но сейчас я здесь как ваш друг. Обойдемся без тайн и недомолвок. Сейчас во время разговора любая деталь может показаться незначительной, а потом именно она окажется кирпичом, из-за которого рухнет вся стена. Понимаю, что вам непросто. Но другого пути нет.