— А в чем, собственно, проблема? — поинтересовался я. Все изумленно уставились на меня, но Финней пояснил:
— Боддеккер забыл на работе часы. Левин чуть ослабил воротничок.
— Все отклики единодушно возмущаются убийством собаки.
— Прошу прощения, — вмешался Хотчкисс. — Но собака была уже мертва, когда ее прибивали к двери. И мы не показывали, как ее убивают. Строго говоря, — тут он поглядел прямо на Левина и самоуверенно улыбнулся, — собака была мертва, когда мы получили ее. Мы заказали две особи одной породы, живую и мертвую. Уж тут-то мы проявили сугубую осторожность.
— По-видимому, все же недостаточную, — отрезала Харрис.
— Это уже не моя проблема, — сменил курс Хотчкисс. — В мои обязанности входило приглядывать за съемками и отслеживать, чтобы ролик был снят в точности по сценарию. Именно это я и выполнил. Если какие-то накладки с содержанием, обращайтесь к автору.
«Спасибо, Хотчкисс», — подумал я. И не потому что обиделся — а потому, что и рассчитывал именно на такую реакцию. Я встал с места.
— Простите, но я всего лишь опирался на данные мне критерии. А именно, — я начал загибать пальцы, — объяснить, что произошло со Шнобелем; не выдавать, что он мертв, а придумать что-нибудь, что публика проглотит и не поморщится, — это была дословная цитата из Левина, — представить Тараканчика в качестве нового Дьявола; шокировать зрителя, как и в прошлых роликах; непосредственно связать в общественном сознании товар с Дьяволами; и включить сцену, где Дьяволы пользуются товаром или расхваливают его — или и то, и другое. Мне кажется, я преуспел по всем пунктам. Если и правда со сценарием что-то не так, это всплыло бы при утверждении. И каковы, позвольте спросить, были доводы, выдвинутые против ролика в процессе его утверждения?
Ответ на этот вопрос я и так знал. Сценарий прошел практически без единой поправки. Финней пожал плечами.
— Я ничего такого не заметил… тогда.
— Я тоже, — согласился Спеннер. — Хотя сейчас…
Я обвел взглядом «стариков» и прочих членов комиссии. Но все, чего добился — дружного покачивания головами. За исключением Харрис.
— Я принципиально была против, — сказала она. — Но, насколько помню, оказалась единственной, кто не одобрил сценарий.
Я пожал плечами.
— Что ж, поздравляю. Если не считать мисс Харрис, то все вы горазды судить — но только задним числом.
— Тебе следовало думать головой, прежде чем написать этакий сценарий, когда ты отлично знал, что мы снимем все, что ты ни понапишешь! — обжигающе воскликнул Хотчкисс.
— Отважные слова — со стороны того, кто с самого начала голосовал против Дьяволов, — заметил я.
— Люди, люди! — воззвал Левин. — Если и было время искать виноватых, оно уже давно прошло. Сейчас мы в осаде. И осаждает нас — немыслимо! — потребительская аудитория. Гнев, который обычно обрушивается на товар, сейчас достался нам.
— Беспрецедентно, — повторил Финней, покачивая головой.
— Мы должны найти способ переменить злой ветер и восстановить репутацию Пембрук-Холла. Не говоря уж о «Мире Нано» и «Наноклине». Если это только возможно.
— Еще одно отягощающее обстоятельство, — сказала Харрис. — Фронт борьбы за права животных. Они подняли крик до небес и взялись выступать от имени возмущенных любителей животных по всему миру. Это они выдвигают против нас основные обвинения.
— Да это же просто кучка психов, — заявил Хотчкисс. — У них семидесятипятипроцентный отрицательный рейтинг.
— Подозреваю, они хотят использовать эту ситуацию, чтобы легализоваться, — произнес Левин. — И возможность действительно потрясающая. Если бы, к примеру, мы занимались раскруткой этих субчиков, то постарались бы смоделировать что-нибудь в этом роде.
Спеннер кивнул.
— Именно. И опрос за сегодняшнее утро показал, что их отрицательный рейтинг упал до пятидесяти шести процентов.
— Так, значит, теперь они кучка полузаконных психов, — Упрямо сказал Хотчкисс.
— Пожалуйста, поосторожнее в выражениях, — призвала Харрис. — Они будут тут с минуты на минуту.
Ответом ей стало гробовое молчание. Левин кивнул.
— Они хотят обговорить с нами условия, на которых согласны отказаться от обвинений, что намерены выдвинуть против нас в суде в связи с нарушением акта «Жизнь для всех».
— Но ведь этот закон так и не вошел в силу, — сказал Финней.
— Вот-вот, — поддакнул Спеннер.
— Их идея как раз и состоит в том, чтобы устроить из нашего «дела» показательный процесс и добиться утверждения этого закона.
— Возможно, — предположил Финней, — мы могли бы предложить организовать им рекламную кампанию и помочь провести его.