И что стало с чувством локтя? Что стало с инстинктом, который сплачивает соседей, а не озлобляет их друг против друга? Почему мы поклоняемся не богам, а наркотикам или эстрадным певцам? Почему никто не хочет быть самим собой, а все стремятся стать певцами или еще кем-то, кем они вовсе не являются?
На глаза мне попался ноутбук Левина, после чего рука дернулась сама собой. Я сжал кулак, чтобы сдержаться. Пот разъедал глаза. Переобщался я с Дьяволами, вот в чем беда.
— Мы утратили умение сопереживать, соучаствовать в чужой судьбе. У нас теперь полно специальных спреев для интимных мест — чтобы избежать каких бы то ни было обязательств и не дать адвокатам в залах суда сожрать наши яйца. И у нас есть механические заменители секса, которые превратили мастурбацию, освященную веками традицию, в нелепый пережиток. Когда все это кончится? Мы учим наших детей смеяться над слабостями и боготворим тех, для кого слава — лишь мимолетный эпизод. Когда все это кончится, Боддеккер? Когда все это кончится?
Он раскинул руки, глядя на мир за окном, точь-в-точь как Пембрук на голограмме.
— Я могу сказать обо всем этом только одно. Хвала небесам за то, что на свете есть Пембрук-Холл! Именно он поддерживал меня в ходе этих терзаний и мук. Именно от него на мою жизнь снисходили умиротворение и покой. Когда казалось, что мир вот-вот сорвется с цепи, я всегда мог прийти сюда, работать и получать заслуженную похвалу. Я мог бежать от безумия и повального психоза, царящего за этими вот дверями.
Мы не просто продаем разные вещи. Понимаешь ли ты это, сынок? Вещи — не единственный наш товар, равно как и общественно-полезные ролики, которые мы выпускаем из чистой благотворительности, чтобы вытащить мир из безумия. Знаешь ли ты, каков наш главный товар? Это надежда. — Он зашевелил пальцами, словно писал в воздухе. — Да-да, Н-А-Д-Е-Ж-Д-А. Простенькое слово из семи букв.
А знаешь ли, как мы продаем надежду? Это так просто! Зайди в любой магазин и оглядись по сторонам. Не важно, что это за магазин, чем там торгуют. Пойди и погляди на забитые товарами полки. Люди трудятся, чтобы наполнять их. И за этим стоим мы, Боддеккер, это работа Пембрук-Холла. Мы поддерживаем оборот товаров, мы заставляем людей изобретать их, продавать и чинить. Когда тебе станет грустно на душе, когда покажется, будто жизнь не имеет смысла, зайди в любой магазин, погляди на забитые товарами полки и подумай — что бы ты испытал, будь эти полки пусты? Ты бы решил, что настал конец света, верно? Ну разумеется!
Он хлопнул в ладоши. Я даже подпрыгнул, орошая пол каплями пота.
— Но полки забиты товарами. И люди приходят в магазины, видят полные прилавки и это дает им надежду. Они знают: раз на полках еще стоят макросковородки, целая куча, которой хватит на всех, — значит, завтра настанет, потому что кто-то еще производит эти сковородки. Люди знают: как только им что-то потребуется, в любое время дня и ночи — им надо только зайти в магазин и купить. И это знание помогает им спокойно спать по ночам, помогает держаться, помогает считать, что мы живем в лучшем из миров. Вот она, Боддеккер, надежда! Это она заставляет мир вертеться, это ее мы продаем.
Левин опустил руки на стол и медленно сел.
— Так что прими от меня этот секрет, сынок, и храни его в укромном месте, но так, чтобы никогда не забыть. Он поможет тебе в самые тяжелые дни и даст силы встретить будущее, ибо, когда твое имя украсит название нашей компании, настанут тяжелые времена. И тем самым ты подаришь и мне крохотную толику надежды. Потому что я буду знать: я передал будущему хоть частицу того, что знаю сам. По-моему, я прошу не слишком много. А ты как считаешь?
Я выждал пару секунд, сомневаясь, закончил он или нет. Но, увидев на его лице улыбку предвкушения, сказал:
— Нет, сэр. Я тоже так думаю.
— Что ж. — Левин начал перебирать всякий хлам у себя на столе. — Так что мы обсуждали, Боддеккер?
Я покачал головой.
— Ничего, сэр. Решительно ничего.
Из кабинета Левина я вышел, как никогда твердо осознавая горькую истину: вся эта история с Дьяволами слишком запуталась, одному мне ее не распутать. Одному не справиться. Все, что я ни делал, пытаясь их погубить, лишь возводило Дьяволов все выше и выше, утягивая меня вслед за ними и подтверждая мою репутацию бунтаря и неслуха, с которым трудно ладить, но который что ни сделает, все правильно и все вовремя.