Бис привязался ко мне более года назад, что означало, он мог научить меня изменять ауру, чтобы она соответствовала любой лей-линии на планете. Через сотню лет практики с помощью горгулий я смогу не только входить в лей-линию из любого места, но и выходить из нее в любом месте, используя три или более лей-линий для триангуляции.
К сожалению, мы с Бисом потеряли инстинктивную связь, когда его душа застряла в бутылке. Первые намеки на нашу ментальную связь уже начали проявляться, но пока он не мог свободно проходить через мой защитный круг, лучшее, что я могла сделать, — это выучить линии наизусть. Через пробы и ошибки. Это причиняло боль и жгло мои синапсы, когда я ошибалась.
В свои пятьдесят с небольшим лет Бис был самостоятельным и, как большинство подростков, любил спать целыми днями. Его кожа была темной и бугристой, хотя он мог менять ее цвет по своему желанию, становясь почти невидимым. Против ночной сырости на нем был лишь красный шарф, но и он ему был не нужен.
По ободряющему кивку Биса я уселась на скамейку. Расслабившись, я позволила себе ослабить фокус, как если бы с помощью второго зрения хотела увидеть лей-линию, висящую, как красная лента, на высоте груди на полпути через парк. Но это было не так. Через час такой работы я уже устала и притворялась. Я ни за что не перенесусь в эту линию, поэтому просто смотрела на луну, проглядывающую за тяжелыми облаками.
Между линией и мной находились два соединенных пруда и пешеходный мост, на котором я проходила практику в О.В., гоняясь за мостовыми троллями. Сама линия проходила над небольшим участком бетона и общественным викканским очагом, а за ним простиралось широкое пространство открытой травы, ведущее в Цинциннати.
Полумесяц слабо освещал пасмурную ночь. До Хэллоуина оставалось не так уж много, но все-таки еще больше недели. Я с нетерпением ждала этого дня и уже купила корзину помидоров черри, чтобы раздать их детям вместе со «Сникерсами» и «Пикси Стикс». Праздник длился целую неделю и заканчивался финальной охотой за конфетами от заката до рассвета. Люди заканчивали отмечать до полуночи, как раз когда главный праздник начинался. В общем-то, это было к лучшему. Они не были созданы для ночи.
Мягкий звук приближающейся обуви привлек мое внимание к мужчине, выгуливавшем свою собаку.
— До-о-обрый вечер, — проворчал Ал с явной угрозой, и мужчина ускорил шаг. — Сосредоточься, — прорычал он на меня, и я бросила попытки подманить черного лабрадора поближе.
Бис опустился с мягким шорохом скользящих кожаных крыльев, с безошибочной точностью усевшись на спинку скамьи, несмотря на темноту.
— Ты очень близка к цели, Рейчел, — подбодрил он. Белые кисточки на его черных, как кожа, ушах выделялись, когда он двигал ими, чтобы прислушаться к людям, собравшимся на поле. — Но ты слишком далеко ушла от светлого спектра. — Прищурив красные глаза, он посмотрел на Требл. — Как правильно называется этот звук?
Шишковатые ноги Требл крепко сжимали фонарный столб, пока металл не застонал.
— Это не слуховая вибрация. Это визуальная вибрация, — сказала она, ее глубокий голос гремел, как падающие камни, а львиный хвост двигался. — И у нее нет названия, поэтому это практика бесполезна, пока твоя аура снова не синхронизируется с аурой Рейчел. Галли…
— Хватит, — мрачно пробормотал Ал, и я вздрогнула. Мне все больше казалось, что мы здесь не ради меня, а ради Ала. Я не видела его прыгающим по линиям с тех пор, как он сжег свои синапсы, когда мы ловили Ходина. Потренироваться вместе со мной — возможно, единственный способ для его гордости принять это. — Твое мнение о том, что возможно, — не то, почему тебя попросили присоединиться к нам, Требл.
— Галли, если бы ты позволил мне… — проговорила старая горгулья, и в ее голосе послышалась мольба.
— Нет. — Ал повернулся, уперся толстой рукой в спинку скамьи и уставился на нее. — Сделайте перерыв. Вы оба. Идите ловить летучих мышей или делайте то, что вы делаете, когда не мешаете нам.
— Глупый старый пердун. — Взмахнув кожистыми крыльями, Требл поднялась в воздух. Уличный фонарь треснул и погас, и я отклонилась, пока не убедилась, что ничего не упадет. Когда я посмотрела на нее, она была уже высоко в небе, и ее огромные, изогнутые крылья выглядели демонически на фоне освещенных городом облаков.
Сдвинув плечи, Ал уперся локтями в колени, опустив подбородок в обхватившую его руку.