Карта
Черновой вариант
Пролог
Остров Доркхадас
Эпоха Драконов
Конец октября 1163 года после Великой войны девяти королевств
В долине грез среди холмов купался в лунном свете замок, медленно погружаясь в сон, окутываемый покрывалом ночи. Гасли факелы, задувались свечи, и только некоторые окна продолжали светиться, не желая отдаваться в объятия сна, словно ожидая чьего-то возвращения.
Среди деревьев под покровом ночи, подгоняемые туманом, мчались четыре всадника. Опавшие осенние листья слабо смягчали мощные удары копыт. Всадники с легкостью избегали спрятанных корней древесных стражей леса и цепких лап-ветвей, пытавшихся схватить и пленить их. Окрыленные тьмой, кони с легкостью перелетали через темные, едва заметные овраги, ожидающие невнимательных путников. Всадники спешили, и ничто не могло их задержать, особенно одного из них. Отделившись от других, всадник гнал коня во весь опор к замку и той, что ожидала его.
Облетая свои владения, сова заметила редкую картину: два силуэта в свете свечей, обрамленные оконной рамой, там, где редко зажигались огни. Она хорошо помнила это окно и комнату, наполненную жизнью, голосами и теплом, когда-то в нем часто горел свет, и двое наслаждались мелодией ночи. Теперь же сова все чаще замечала одинокую фигуру на фоне пустой и холодной комнаты, и направленный вдаль взгляд, полный надежды.
Он едва успел сменить одежду и перекусить. За год он привык к этому, ведь война собственнически отбирала не только силы, но и время. Многие начали считать своим домом Ад, именуемый полем боя. “Будто отец не мог пленить кого-то другого? Зачем ему понадобилась дочь лича[1]?” Норкейн был известен не только своим бессмертием, но и жаждой крови, подобной жестокости не знали даже демоны. Для него и его мертвой армии не существует преград, ведь нельзя убить тех, кто уже мертв, разве что порубить их на куски. Он знал, что победа в этой войне эфемерна, но продолжал биться, даже сейчас, когда он смотрел вдаль стоя у окна в своих покоях, война не отпускала его, и Габриэль не сразу услышал голос, зовущий его.
– Ваше Высочество. Его Величество приказал, как только вернетесь, прийти в его покои.
– Тамми, я же просил, хотя бы когда мы одни, зови меня по имени. И, пожалуйста, давай без Высочества и господина.
– Простите, господ... Габриэль.
– Так-то лучше. И что мне с тобой делать?
Габриэль потрепал непослушные огненные кудри своей служанки. Тамми покраснела, от чего ее веснушки звездной россыпью засияли на щеках и немного вздернутом аккуратном носике. Он улыбнулся. Она была одной из немногих, кто видел его истинную улыбку.
– Интересно, что ему от меня нужно?
– Говорят, в замок приходил Шаман.
– Шаман? – Габриэль задумчиво любовался бледной красотой луны и блеском ярких звезд, а Тамми молча наблюдала за ним. – Пора идти, – в его голосе промелькнула грусть.
– Я подожду тебя здесь.
Обернувшись у порога, он вновь улыбнулся и вышел. Прислонившись спиной к двери, Габриэль сделал несколько глубоких вдохов, ему хотелось вернуться, но долг сына и воина не позволял. Успокоив дыхание, он пошел вглубь мрачных и холодных коридоров, тускло освещаемых факелами. Не зная, что в это же самое время с другой стороны двери, так же прислонившись, стояла девушка, почти девчонка. Сжав ткань юбки в кулачки, и закрыв глаза, она едва сдерживалась. Тамми готова была в любой момент открыть дверь и побежать за ним. Ей хотелось обнять его, прижаться к нему, почувствовать тепло его тела и рассказать о бессонных ночах, пропитанных страхом. За последний год страх стал неотъемлемой частью ее жизни. Ее личным демоном, от которого невозможно сбежать или скрыться. Он мешал не только думать, есть, спать, но и просто жить. И единственное ее спасение сейчас было на пути в покои Его Величества. Только Габриэль мог заставить страх отступить, исчезнуть. Его взгляд, голос, улыбка.
Тамми ненавидела войну, именно из-за нее и появился этот страх. Явившийся с первым убитым воином, а также со слезами хоронивших своих отцов, мужей, братьев, сыновей и любимых. Она боялась. До дрожи, пробирающейся к самому сердцу и оседающей в глубинах души. До горьких слез, стекающих по щекам и теряющихся в холоде войны. До крика, разрывающего тишину и сводящего ночами с ума. Ее пугала пустота застывших зеленых глаз, холодное прикосновение и безмолвная тишина в ответ. Она боялась жизни без него. С его уходом время останавливалось, погружая ее жизнь в пучины страха, но стоило ей увидеть Габриэля, услышать голос, ощутить тепло его рук и жар дыхания, почувствовать и понять, что он живой, как к ней возвращался свет жизни. И неважно, день это или мгновение, главное – он жив, а значит, страх отступал. Однако стоило ему вновь отправиться на войну, как все возвращалось. В такие моменты, Тамми казалось, что его возвращение лишь сон или жестокая шутка Драконов. “Почему именно он должен биться на этой кровавой войне? Ее ведь развязал король, пусть он и командует армией. Приказывает и смотрит на реки крови, слышит предсмертные проклятия умирающих и их последний вздох. Не справедливо, что он пирует и наслаждается жизнью в стенах замка, когда там гибнут люди, а Габриэль рискует жизнью, защищая их!” Отойдя от двери, Тамми направилась к окну. Страх вновь тянул свои ледяные когтистые лапы, а время в ужасе замедлялось. Обхватив себя руками, она ждала своего принца, зная, что когда он вернется, то уймет дрожь ее сердца и прогонит непрошеные слезы.