Тихо, лишь изредка шурша остатками одежды и шаркая ногами, круадх[1] уже давно следует за некромантом. То приближаясь к нему, то отдаляясь, он играл с жертвой. Один раз он даже коснулся некроманта, и воздух наполнился такими сладостными и маняще пьянящими нотками страха. Приоткрыв рот, и высунув язык, круадх попробовал его на вкус, аппетитный и сводящий с ума. Еще чуть-чуть и в его гнилой руке будет теплое отдающее последние удары сердце наполненное страхом. Мрачные силуэты осторожно передвигаются, скрываясь за остатками стен домов, но до чуткого слуха круадха доносится, как остатки ногтей скребут в нетерпении землю. Давно выцветшие глаза выхватывают слизкую темную кожу низшего существа. Застывший взгляд с опаской наблюдает за движениями круадха. Блеклая поверхность глаз озаряется зеленой вспышкой и, обнаружив себя, существа мечутся в панике пытаясь скрыться за руинами. Их несколько, но стригоссетам[2] никогда не одолеть круадха. Словно падальщики, они будут кружиться вокруг, идя за ним и питая надежду урвать кусок от аппетитного некроманта. Он не против, пусть забирают, но не раньше, чем он насладится вкусом сердца жертвы. Возможно, он и отдаст стригоссетам то, что останется после, а пока пусть ползут, кто знает, может и они на что-то сгодятся. Остатки плоти на губах растянулись в предвкушающей улыбке.
“Успокойся. Твое сердце должно быть спокойным, как и дыхание... Это всего лишь прогулка! Дыши и не паникуй. Сколько раз я уже бродил по этим местам? А сколько прошел по пути Вечного покоя?” Нечеловеческим усилием воли, ему удалось обрести спокойствие и двигаться дальше, будто ничего и не было. “А что собственно было? Подумаешь, на мгновение позволил себе испугаться”. Он нервно усмехнулся. “Ну и что, что за спиной круадх, а мимо проползают стригоссеты. Могу же я позволить себе маленький испуг?” Едва не начав смеяться, он все же сдержался. Нервы сдавали, да и возраст уже не юношеский как-никак, а три десятка дышит. “Вот родился бы сильным некромантом и бился на поле боя вместо того чтобы таскаться туда-сюда, моля Нетория сохранить мою жалкую жизнь”. Вдалеке мелькнули зеленые огни. “Хвала Дракону!” Он осторожно обошел кусок стены и кое-как сумел продолжить идти. Впереди пара стригоссетов дралась за чью-то часть тела: то ли ногу, то ли руку. Желания выяснять у него не было, и он незаметно, украдкой оглянулся. Идти в том же направлении, равносильно тому, что он с разбега напорется на чей-то меч. “Можно конечно попытаться обойти их…” В нескольких шагах от него стояли полуразвалившиеся дома, в них не спрячешься, но можно было пройти между ними. “Выбора у меня все равно нет”. Он рискнул и сделал пару шагов в сторону. Пока все шло относительно нормально. Еще пара шагов и вот он уже у поворота.
Круадх принюхивался в поисках жертвы, яростно втягивая воздух через дыры, где некогда был нос. Внезапно он остановился и, поводив головой из стороны в сторону, сделал маленький шаг к углу бывшего дома. Несмотря на то, что стена частично обвалилась, она, тем не менее, надежно скрывала круадха от посторонних глаз. Вновь втянув воздух, он блаженно прикрыл глаза. Жертва сама шла к нему. Но уловив примесь еще одного запаха, круадх резко распахнул глаза и едва не зарычал. Он слишком долго голодал, чтобы уступить столь лакомый кусочек другому. Медленные и осторожные шаги приближаются, как и тихий шорох сохранившихся кусков ткани. Длинные когти царапают в нетерпении воздух, натягивая до предела ошметки практически сгнивших мышц. Еще немного. Круадх почти ощущает теплое дыхание жизни, не хватает только испуганного трепета сердца. Нет! Он не отдаст его тому круадху. Ярость зеленого пламени едва не вырывается наружу из бесцветных глаз. Легкое шевеление серо-белых клочков волос только усиливало гневный облик круадха. Скрежет заостренных зубов, глухое рычание и он, вылетев из-за поворота, в несколько летящих шагов проносится мимо некроманта. На мгновение время останавливается и мир замирает. Круадх видел, как постепенно увеличиваются черные зрачки, а глаза некроманта испугано расширяются. Слышал, как застыло на полпути дыхание и, запнувшись, ускорилось биение сердца, будто обезумев. Воздух наполнился животным страхом, сводя круадхов с ума. Не позволяя себе насладиться сладостным ароматом и вкусом манящего сердца, он впивается когтями в первого круадха. С неистовым рычанием погружая клыки в лоскутья кожи, мышц и частично сохранившуюся гортань.