Придерживаясь за дверной косяк, старик наблюдал за некромантом, ругающим круадха, и тихонько посмеивался. “Бедолага. Все-таки эти земли свели его с ума”. До войны едва ли кто-то заходил к нему. Некроманты, а слабые в особенности, старались без необходимости не покидать своих убежищ, но приказ Норкейна изменил столь привычный уклад их жалких жизней. В то время как сильные некромаги, управляя армией мертвецов, бьются на поле боя, остальные рискуя жизнями на пути Вечного покоя, доставляют послания в замок. Немногим удавалось, сбежав от встречи со Смертью дойти до этого дома, не говоря уже о замке. Стоявший перед ним некромант был едва ли не единственным, кому столько раз удавалось избегать прикосновений Смерти. “Везучий гаденыш. Никак сам Неторий хранит его от смерти”.
– Помню, как много лет назад, на пороге этого дома появилась беременная некромантка с разъяренным круадхом за спиной, – прищурив подслеповатые глаза, старик пытался в полумраке поймать взгляд некроманта. – Стоило открыть дверь, как она вошла словно королева, сопровождаемая свитой.
– Гр-р-р-р... – в отчаянье некромант зарычал, сильно удивив круадха склонившего голову к плечу и изучающе смотрящего на него. – Сколько можно? Я помню, что мать была сильным некромантом, только это не спасло ее от когтей круадха! – мужчина кричал, повернувшись всем телом в сторону старика. – И хватит постоянно меня сравнивать с ней, старик.
– У кого-то тут появились зубки? – усмехнулся пожилой мужчина. Ему нравилось дразнить некроманта, тот так забавно реагировал на провокацию. – Вот возьму и не пущу в следующий раз, – для убедительности старик, будто ребенку, погрозил некроманту пальцем.– Вспомнишь, как не хотел слушать старика-некроманта, да поздно будет, – пожилой мужчина покачал головой и печально посмотрел на некроманта.
– Да слушаю я, слушаю, – некромант закатил глаза. “Будто у меня есть выбор”.
– Опять закатываешь глаза, – некромант закашлял на вдохе, поперхнувшись воздухом. – Еще поди думаешь, что старик тебя бедолагу лишил чего, – пожилой мужчина хрипло рассмеялся, в то время как некромант, словно рыба выброшенная на сушу пытался не то что произнести хоть слово, а просто наполнить грудь воздухом.
– Старик... – только и смог выдавить из себя некромант, сжигая того взглядом не хуже Дракона.
Круадх, о котором благополучно позабыли, как-то по особенному смотрел на стоящего перед ним мужчину. Он слышал, как менялся ритм биения сердца некроманта, шум водопада резко сменился на грохот камнепада, но круадх не чуял страха, а лишь тяжелый и резкий запах гнева. Он ненавидел горьковато-терпкий вкус, с ним сердце становилось слишком жестким. Хотелось приблизиться и схватить некроманта, вернув ему вновь сладкое чувство страха, и круадх почти протянул к некроманту руку, когда его когти, встретив препятствие, заскользили по нему.
Жуткий скрежет когтей по металлу оглушил мужчин, заставив их заткнуть уши и пасть на пол. Катаясь по деревянным доскам, пожилой мужчина выл и молил Нетория прекратить эти мучения, забрав его в свою обитель. Некромант до боли стискивал зубы, не желая уподобляться старику, и зажмурил глаза, в жалкой попытке сбежать от этого кошмара. Когда к скрежету добавился заупокойный вой, он осознал, что это конец. Его путь, как и жизнь, оборвутся здесь и сейчас. Оставалось лишь выть в бессилии или сойти с ума и кинуться в объятья Смерти.
Круадх упивался ароматами страха, такими разными и аппетитными. Бесцветные глаза смотрели, как жертва корчится в агонии на полу, а из разъеденной проклятием глотки вырывался жуткий вой. Порожденные из самых глубин бездны мотивы ломали кости, обращали вспять потоки крови и рвали струны душ. Слишком тихие, чтобы их повторить, и до безумия громкие, дабы от них уйти. Песня взывающая к вечному, над чем не властны ни люди ни Драконы. Ноты, проникающие в плоть, кромсают и рвут, обнажая древние как мир инстинкты. Мелодия уносит и поглощает, оставляя лишь животный страх к твари, павшей пред древним и нетленным существом. Круадх знал, что у жертвы нет иного пути, кроме одного, последнего. Вырвать собственное сердце и отдать проклятому менестрелю.
Голова раскалывалась на части, будто хрупкий металл под ударами кувалды. Боль в ушах была невыносима, казалось, в них поселился рой обезумевших пчел. Постепенно звуки начали стихать, некроманту стало казаться, что он в комнате с толстыми стенами, а все звуки доносятся откуда-то из далека, а сквозь пальцы потекло что-то теплое. “Кровь…” Слово едва коснулось его мыслей, растаяв весенним снегом когда комната внезапно начала качать и кружить некроманта, доводя до исступления и без того почти уничтоженное сознание. Он понимал, что его может стошнить в любой момент, но сил встать или перевернуть не было, мужчину намертво пригвоздило к проклятому полу. Темнота кралась не хуже круадха, не давая и шанса на спасение. Дыхание отзывалось завывающим ветром в ушах и хотелось выть диким зверем, обреченным на смерть. Сознание стремительно летело в бездну, звуки тонули в кровавой тишине, а боль пронзала голову раскаленными стальными нитями. Затухающий взгляд метался, скользя по балкам и стенам. Дернув головой, некромант на миг застыл, позабыв про боль и муки.