Намертво вцепившись в острова волос, старик не шевелился. “Мертв!” Ударом молнии, будто приговор, буквы ослепляли и клеймом прожигали кожу. Некромант все понял. Было глупо пытаться бежать и биться. Он всего-навсего слабый некромаг, едва способный зажечь защитный огонек спасительного цвета зелени. Надо быть благодарным уже за то, что сумел дожить до тридцати лет. “Ты сделал все, что мог. Пришло время, уйти”. Приятный и успокаивающий шепот обволакивал, суля волшебный сон и сказку наяву. Хотелось верить ему, и некромант закрыл глаза, летя и падая в пустоту. Он устал бороться, идя по лезвию и вырывая из рук Смерти крупицы жизни. “Мать права, я такой же как и отец, тупица и слабак. Стоило, как и он отдаться воле Нетория и пасть от зубов стригоссетов, а я как маленький все бегаю от истины и Смерти...” Легким ветерком сознание уносилось вглубь времен, позволяя мимолетно увидеть Старое Королевство.
В свете свечи старик вновь рассказывает сказки о королевстве Соливам, а детское воображение рисует картины наполненные жизнью. Ветер шелестел зеленой травой, теряясь в голубом шелке небес, а цветы напоминали разноцветные пятна, разбросанные небрежным взмахом кисти юного художника. Маленькие домики прятались в тени деревьев, греясь в рассеянных лучах солнышка, а в реках плескались яркие рыбки и отражались пушистые, словно снег, облака. Взрослые ослепляют счастливыми улыбками, в то время как дети заливаются радостным смехом, играя на берегу. Теплое небо неожиданно хмурится, скрывая яркое солнце и роняя на землю первые капли летнего дождя, а с ними и удивительные картины дальних земель. Только и успевай ловить и восхищаться, а после пытаться повторить в рисунках на песке, ласкаемом водами океана Аранеа. Даже король Норкейн, забросив все дела и сбежав “тайком” из замка, веселится вместе с жителями королевства Соливам, которые не следуют законам и не знают страха...
Старик и мать любили сказки, но Николас уже давно не верит в них и не рисует красочных картин. Мужчина резко распахивает глаза, до боли всматриваясь в темные балки наверху. С трудом перевернувшись на живот, Николас отчаянно бил кулаками по доскам пола, заглушая одну боль другой. Брызги крови разлетались по комнате, дразня круадха и отдаваясь эхом боли в разбитых и истекающих кровью руках. Мужчина не слышал больше голоса твари, лишь завывающий в ушах ветер, вторивший болезненному дыханию. Сердце камнем билось о ребра, стремясь сломать их и упасть к ногам круадха. Последним ударом, Николас пробил доску, содрав кожу с плотью и оголив костяшки кисти. Упираясь всеми конечностями в пол, мужчина медленно поднимался. Каждое движение пронзало тело мучительной болью, крик рвался сквозь стиснутые зубы, а из глаз текли кровавые слезы. Ему бы отдохнуть и успокоить боль, но Николас рывком поднимается на ноги, широко расставив их. Хватаясь руками за воздух и качаясь, словно стоит на корабле в сердце шторма, он пытался удержаться на ослабших ногах. Голова кружилась, перед глазами все плыло, кости ломило, а плоть рвало на куски. Рваный хриплый вой заставил круадха замолчать, а звон падающих цепей, застыть в ожидании. Николас медленно обернулся к нему, встретившись глазами.
Впервые круадх не посмел пошевелиться и отвести застывшего взгляда от горящих глаз некроманта. Ярость, гнев или жажда жизни?.. Все не то... Что же может в них пылает ярче пламени Драконов?.. В поисках ответов, круадх внезапно осознал, что до безумия боится ЭТОГО некроманта. Инстинкты твари рвались к пещерам. Бежать, скрывшись во мраке холода. Некромант делает шаг. Тяжелый, оглушающий и опасный. Воздух наполняется ледяным холодом, сковывая покрытое паутиной гнилой плоти тело круадха. Беспощадные потоки ветра, минуя останки ткани, проникали в каждую щель.