Намокшие от пота волосы раздражающе липли ко лбу. Рана горела огнем, будто ее жгли своим пламенем Драконы, и каждое прикосновение отдавалось новой волной дичайшей боли. Голова болела, рассыпаясь на осколки будто стекло, а горло першило. Остатки сил уходили на бессмысленное сопротивление. Иногда Джон открывал глаза, встречаясь взглядом с зеленым изумрудом. Холод глаз Габриэля успокаивал его, позволяя на мгновение отвлечься от боли, но он даже и не догадывался, каких усилий принцу стоило сохранять свою ледяную маску.
Где-то вдалеке размытой иллюзией мелькнуло нечто важное и, протянув руку, Виола попыталась коснуться этого видения, но оно растаяло в пелене медовых глаз. Прикосновения горячих рук и жар дыхания все сильнее опутывали ее, заставляя отдаваться пламени чувств. Они оба понимали, что это не правильно и необходимо остановиться, но никто из них так и не решился сделать один единственный шаг.
Совсем близко раздалось громкое хлопанье крыльев, и Виола отчаянно ухватила за него, как за веревку способную вытащить ее из плена бездны наслаждения. Нехотя она выпуталась из нежных объятий парня и немного отошла. Под его удивленным взглядом, девушка тщетно пыталась успокоить биение сердца. Крис сделал шаг в ее сторону, но Виола остановила его, печально взглянув в медовые глаза, она покачала головой и отвела взгляд, скрывая слезы.
Крис сжал руки в кулаки. Хотелось, уподобившись дикому зверю, зарычать и вцепиться клыками в чью-то теплую плоть, осознавая, что она страдает не меньше него. “Почему все должно быть таким сложным и запутанным?” В разное время в его жизни появились три непохожих друг на друга девушки: одна подобна ангелу, вторая невинный цветок, а третья сияет ярче солнца. Не так давно Крис был уверен, что любит лишь одну и верен ей, тогда почему его разум упрямо твердит об одной, сердце отчаянно рвется к другой, а душа стремительно тянется к третьей?.. Парень пнул лежащие под ногами листья и усмехнулся. Перемешавшись, они стали похожи на его чувства.
Ночная прохлада заставила Виолу зябко поежиться и натянуть немного спавший плащ Криса, стараясь спрятаться от ее острых коготков, но упрямый холодок не сдавался, цепляясь за одежду и царапая щеки и руки девушки. Быстро остывающие слезы стягивали кожу, и Виола поспешила стереть их, не заметив как, подойдя ближе, парень остановился рядом с ней. Стараясь не встречаться взглядами, они поспешили обратно, едва касаясь друг друга.
Тяжело дыша, Джон неподвижно лежал под покрывалом, прислушиваясь к биению собственного сердца. Закончив с раной на его ноге, Сэм занялся Габриэлем. В другое время Джон с огромным удовольствием съехидничал бы, но не сейчас, когда рана под повязкой пылала и болела. Казалось, что плоть в том месте пронизана тонкими нитями, и какой-то извращенный кукловод с наслаждением дергает их. Глаза закрывались, но он продолжал бороться, всматриваясь жестким взглядом в переплетения ветвей у него над головой и кусочки темного неба, проглядывавшие сквозь почти оголенные лапы деревьев и лишенные прекрасных звезд.
Покинутый всеми костер, обидевшись на жалких людишек, грозился потухнуть в любой момент и даже когда вернувшийся с поисков Крис попытался вернуть его к жизни, он продолжал упрямо сопротивляться. Лишь спустя некоторое время бедному парню удалось все-таки добиться от упрямца взаимности и вскоре, усилив свет факелов, к ним добавилось еще и тепло костра.
Виола взволнованно скользила взглядом: по Джону, изредка вздрагивавшему всем телом; по Габриэлю, сидевшему неподалеку от нее с закрытыми глазами и стискивающему зубы; и Сэму, заботливо смазывающего мазью рану на плече сидящего перед ним парня. Закончив с костром, Крис подошел к девушке и обеспокоенно взглянул на парней. Подозвав Виолу ближе, Сэм передал ей повязки и, встав, отошел от Габриэля, уступая ей место. Отойдя подальше, он дождался Криса и шепотом рассказал обо всем, что произошло в их отсутствие.
– Хочешь сказать, Джон может… – недоговорив, Крис нахмурил брови и изучающе посмотрел на лежащего напротив них парня.
– Сложно сказать, – Сэм печально опустил голову.
Он хотел добавить что-то еще, но не стал. Гной в ране был плохим знаком, но каждый из них знал, что становясь воином, однажды им придется встретить этот день. И что не делай, а все равно окажешься не готов. Взволнованный, печальный, изучающий и задумчивый взгляды сейчас были прикованы крепкими цепями к беспокойно спящему парню. Хоть они и были разными, но их объединяла таящаяся в глубине надежда, что Фаторум будет милостив.