Окружавшие принцессу стражники нервно топтались на месте, а Калима буквально кожей ощущала их страх. “Что происходит? Они ведь не в первый раз на охоте”.
– Дитариум-вертэ Гербандэ Дэамор, – большие зеленые сферы летели в сторону круадхов, отбрасывая тварей назад и сжигая их.
Стражники повторяли заклинания вновь и вновь, уничтожая за раз нескольких круадхов, но меньше их не становилось и казалось, что твари подобно нежити восстают из собственных останков. Вскоре руки стражников начали дрожать. Иногда мужчины отвлекались, убирая со лба промокшие от пота волосы. Дыхание все чаще сбивалось, а удары сердца ускорялись. Пламя воткнутых ранее в землю факелов грозилось потухнуть, отдав глупых магов на милость изменчивого молодого месяца.
Раскаленный воздух упрямо проникал в легкие, мешая дышать. Калима почти не переставая теребила подол платья, вытирая стремительно потеющие ладони, а ее встревоженный взгляд метался по вздрагивающим от тяжелого дыхания спинам стражников и выцветшим глазам круадхов. “Этого не должно было случиться. Это не может быть…” Неожиданно нервы и уверенность начали отступать под натиском животного инстинкта. Калима неуверенно улыбнулась и обхватила себя за плечи руками. “Это сон. Скоро придут служанки, откроют занавес, и я проснусь в своей кровати”. Но жизнь, как и Фаторум, порой жестока и хрупкая как горный хрусталь надежда юной принцессы рассыпалась на осколки вместе с первыми мотивами смертельного воя круадхов.
Калима всегда считала себя сильным некромантом и достойной наследницей отца, но эгоистичное желание доказать это мужчине с тьмой в агатовых глазах открыло правду, от которой она так долго и упорно убегала. Испуганный девичий взгляд лихорадочно скользил по мечущимся среди круадхов стражникам. Калима уже не восхищалась бьющимися сердцами в окровавленных лапах тварей и страхом в глазах, извивающихся на земле мужчин. Она хотела отказаться от прохождения ритуала “Вечной ночи” и во всеуслышание признать свою слабость, лишь бы оказаться сейчас в своих покоях. Словно от тяжелых ударов плетей хрупкое девичье тело сильно дрожало, отчаянно прижимаясь к земле в поисках защиты, а воздух стремительно пропитывался манящим запахом крови.
Посеревшие и почти прогнившие остатки мышц на шее круадхов напоминали натянутую до предела тетиву. Отрывисто втягивая воздух через дыры на месте носа, твари продолжали пение восхваляющее страх, тьму и смерть.
Последнее, что Калима, помнила: голоса проклятых менестрелей, мелодию несущую смерть всему живому, блеск врат обители Нетория и боль. Той ночью она впервые познала страх, пронзивший тело ледяными кинжалами. В глупой попытке закрыть уши руками, чтобы больше не слышать зловещих нот, Калима не заметила, как ее горло когтями дикого зверя разрывал собственный крик. Хотелось вырвать свое сердце и отдать наполовину сгнившим тварям. Страх оставил шрамы не только на сердце, но и в душе некромантки. Калима, с дрожью вспоминала ту ночь и ужасающую песню десятков круадхов. Неужели Неторий отвернулся от нее или это Серибал решил так жестоко пошутить над гордой принцессой? Вопрос без ответа уже долгие месяцы мучал Калиму, как и другой, не менее важный.
“Что же произошло потом?” Иногда ей казалось, что она видит недостающий камушек, но он, словно подгоняемый иллюзорным нахальным ветерком лепесток, ускользал от тонких девичьих пальцев. Еще одна игра усталого разума, как и вера в то, что клетка однажды рухнет, и она сбежит от омерзительного существа носящего проклятое Неторием имя – Вольген и сможет избавиться от мерзости, растущей внутри ее тела.
Темный Николас небрежно сбросил свою ношу на грязный пол, не услышав печального скрипа старых досок. Присев рядом он слегка повернул голову девушки и убрал волосы с ее лица. “Хм… Довольно хорошенькая”. Он провел пальцем по девичьей нижней губе. “Жаль не услышу твой милый голосок”. Из глубин подсознания донесся едва слышный голос: “Не надо”. “Уверен, что не хочешь насладиться ее телом?” Усмехнувшись и облизнув немного потрескавшиеся губы, темный Николас вышел из комнаты, оставив некромантку лежать на полу.
Скользнув пальцами по мочке уха, мужчина поднес их к губам и, слизнув пятна крови, вяло пнул лежащую у его ног девушку. “Сколько же проблем от этой девчонки”. Черные длинные волосы хаотично разметались по земле, а некогда красивое платье было безнадежно испорчено. Свет единственного уцелевшего факела слабо осветил лежащую на земле принцессу. Казалось, что она спит, наслаждаясь прекрасным сновидением, но стоило отвести взгляд, как иллюзия, подобно утреннему туману, рассеивалась среди свежих пятен крови, изуродованных тел и останков некогда опасных тварей. Скользнув безразличным взглядом по дорогой ткани, скрывающей худое девичье тело, мужчина склонился. Грубо схватив принцессу за плечи, он резко поднял ее, и девушка повисла тряпичной куклой в сильных руках.