Первые лучи солнца, ворвавшиеся в королевские покои, едва не сбежали, заметив мужчину, склонившегося над заваленным бумагами столом. Мрачные тени под глазами, глубоко впавшие щеки, безжизненной соломой свисающие волосы и дрожащие от усталости ноги, вполне могли стать спутниками человека готового пройти последний путь к вратам обители Нетория. От мертвеца его отличал лишь только пылающий надеждой взгляд усталых глаз, лихорадочно метавшийся по страницам раскрытых книг и разбросанным бумагам. Одной рукой он опирался о стол, а другой крепко сжимал свой единственный шанс.
В потрепанном временем свитке едва сохранились обрывки важного для Вольгена текста, хоть большая часть символов и утратила свой цвет, но суть все еще можно было понять. Оставалось лишь найти проклятую деву, сохранившую в себе кровь Драконов, и зачать ребенка, с помощью которого он сможет воплотить свое желание в жизнь. К тому же ему даже удалось найти записи о ритуале Акрахаир[1], которые, как еще не так давно казалось, были навсегда утрачены. Не хватало только проклятой девы, но Вольген не знал где ее искать. “Если в свитке упоминается дева из легенды о мече, то она давно должна была сгнить в какой-нибудь яме, а значит, ритуал бесполезен. Если только…” На мгновение Вольген задумался и вскоре стол содрогнулся под гневным ударом кулака Его Величества. “Проклятье! Остается только ждать, когда он вернется с известиями о ней. Он обязан ее найти! Иначе…” Больше, чем страх превратиться в жалкое подобие человеческого существа, Вольген ненавидел зависеть от кого-то, даже если этот человек предан ему и готов отдать жизнь в его честь.
После нескольких коротких стуков дверь резко распахнулась, впустив в королевские покои взлохмаченного мужчину. Приблизившись к столу, он бросил на него несколько вырванных из книги страниц и с довольной ухмылкой посмотрел на короля. Усталость не позволила Вольгену сразу понять смысл представленного его взору текста, и лишь спустя какое-то время на губах короля появилось робкое подобие улыбки.
– А еще там сказано, где ее искать, – не смотря на скучающий тон голоса, Мобрук внутренне ликовал, ведь хищный оскал и зловещий блеск бледно-голубых глаз предвещали неминуемые перемены. Оставалось только узнать, к чему же они приведут.
Как бы Вольген не пытался уничтожить воспоминания о прошлом, память предательски продолжала хранить их, все чаще напоминая королю о его ошибках. “Будто этого проклятого портрета мало так еще и он постоянно напоминает об этом!” Вольген мог вечно скрежетать зубами, сжимать руки в кулаки или проклинать своего сына, но прошлое было беспощадно, а Фаторум не желал, поддавшись уговору короля, переписывать его книгу. И ведь он не просил у Дракона судьбы слишком многого, только исправить несколько слов и тогда не пришлось бы тратить драгоценные годы на поиски нового ритуала и надеяться, что в этот раз все получится. “Эта девка просто обязана родить мне сына!”
Едва на темный бархат небес взошла летняя полная луна, как замок поспешно покинули три всадника. Он два года ждал этой ночи и возможности провести столь желанный ритуал Акрахаир, а все из-за слухов, что расползлись по королевству, будто только родившиеся пауки. Уже к весне палач устал вырывать болтливые языки. А ведь Его Величество объявил всему королевству, что мальчик, с которым он вернулся в замок, его сын и наследный принц, мать которого была слишком слаба после родов и вскоре скончалась. Но, не смотря на это, пришлось ждать, когда разговоры немного поутихнут, и наступит более благоприятное время для исполнения ритуала.
Отъехав от замка достаточно далеко, они углубились в близ растущий лес и проехав еще немного спешились. Немного пройдя, они оказались на освещенной лунным светом поляне. К их счастью здесь редко кто бывал, а значит, никто не мог им помешать. Все необходимые приготовления Мобрук закончил еще днем и оставался только сам ритуал. Спящего ребенка аккуратно положили на большой плоский валун, окруженный несколькими камнями меньших размеров с высеченными на них древними символами. Подойдя ближе, король положил руку на хрупкое тельце своего сына, не сводя довольного взгляда с колдуна. Встав напротив них и воздев руки к небу, Мобрук низко и хрипло запел древнюю песнь смерти от пламени Нетория и жизни от дыхания Ливаллис. Невдалеке, среди деревьев, молчаливой статуей стоял преданный Его Величеству капитан Психенот.