— Марк, как ты думаешь, — плавно начал Верго, намеренно растягивая слова, стараясь придать им как можно больше весомости и убедительности в противовес блеянью юнца, — если бы я мог по своему желанию видеть будущее любого человека, да что там, хотя бы свое, нужно ли мне бы было на краю света заниматься твоей защитой?
— Полагаю, что нет.
— Верно. Привыкай самостоятельно отвечать на свои вопросы парень, это полезный навык для будущего князя. Если у нас с тобой на этом темы для разговора исчерпаны, тогда откланиваюсь, а то что-то соскучился я по свежему воздуху за последние пару минут.
— Вам ведь просто плевать на меня? Для вас я ценный груз, и только.
— У-ля-ля. Нет, что ты, как только меня наняли я преисполнился к тебе любви и сострадания, мальчик что вырос в шелках в окружении десятка слуг, — не сдерживаясь съязвил Вебер. — Это ведь именно так работает. Так что? Хочешь пожаловаться, как тяжело соблюдать нормы этикета, когда поедаешь послеобеденный десерт, или, быть может, как же непросто выбрать оттенок туники что соответствовал бы твоему глубокому внутреннему миру. Ты подожди пару секунд, думаю мне следует позвать несколько ребят из числа тех что тебя сопровождают. Пускай ненадолго отвлекутся от своих проблем и послушают о тяготах их будущего князя.
— Так вот значит, что вы обо мне думаете, — голос парня преисполнился слезливых ноток, но он стойко старался удерживать интонацию спокойной. Будь тому виной плохое освещение, или нет, но казалось, что его лицо приняло довольно отрешенное выражение. Он откинулся на спинку сиденья, глубоко вздохнув. Вздох был даже слишком глубок, едва не театрален, таким вздохом разочарованная мать укоряет безответственного сына. Подобный, вне всяких сомнений, осмысленный жест, неслабо задел предсказателя.
— Я то? О, мною это не ограничивается. Так о тебе думают абсолютно все, не обманывай себя. — Верго резко расхотелось покидать карету. Едва привстав, он самодовольно плюхнулся на подушки, вызывающе оглядев наследника. — И даже не смей говорить, что не знаешь почему так происходит. Как считаешь, насколько хорошая идея принципиально не знакомиться с людьми что рискуют ради тебя жизнью, притворяться что их не существует? Скрываться от них в этой коробке, трусливо боясь выйти, даже чтобы справить нужду? Какого отношения после этого ты к себе ждешь?
— Как будто я лично просил вас о чем-то подобном, — обиженно воскликнул парень.
— Как будто тебе бы хватило духу выбраться из своего кокона и нанять кого-то себе в защиту. Я надеюсь ты успел сказать спасибо своему опекуну, потому что если бы не он, ты был бы уже мертв, а может и чего похуже, — самодовольно парировал предсказатель.
— Да что ты знаешь?
— Я знаю, как солдат на южном фронте заживо съедает грибок. Знаю, что средняя продолжительность жизни в Помонте едва достигает двадцати трех лет. Знаю, как змеевики откладывают свои личинки в еще живых людей, а потом отпускают на волю, чтобы те могли распространять эту заразу. Я своими глазами видел вещи куда как более ужасные, чем любые, даже самые страшные истории что тебе доводилось слышать. Я знаю уйму людей у которых есть настоящие проблемы. И сейчас я вижу перед собой избалованную трусливую плаксу. Ну так скажите мне, ваше сиятельство, в чем я не прав?
Марк ошалело глядел на своего наглого собеседника, не отводя взгляда, не моргая. Кровь прилила к его лицу, все тело парня будто оцепенело, костяшки пальцев мертвецки побелели. Он испустил нервный смешок, за которым последовал второй и третий. Негромкий, но очень даже мелодичный смех разнесся по карете, немного озадачивая Верго. На первый взгляд, порыв веселья не нес в себе ни обиды, ни угрозы, это был просто ритмичный тихий смех, неестественно пустой. Предсказатель даже испытал небольшой дискомфорт вслушиваясь в то, как непривычно звучит хохот, лишенный всяких эмоций. Растяни юноша его еще подольше, и Вебер начал бы задаваться вопросами о вменяемости наследника. Но все же смех затих, позволяя парню отдышаться.
— Забавно, поверите вы мне или нет, но вы первый кто высказал мне это в лицо, — признание прозвучало на удивление холодно, все плаксивые нотки вмиг исчезли из голоса юноши. — Не то что бы я этого не знал, но, пожалуй, из уст другого человека это звучит куда болезненней. Да уж, если бы я был героем какой-то второсортной сказки, то мне следовало бы поблагодарить вас за такую прямоту. Даже те, в чьем окружении я вырос до последнего пичкали меня льстивыми баснями и пустыми обещаниями, а вы высказали все при первой же встрече. Вы довольно прямолинейный человек, мистер Вебер.