Начальство утверждало, что все больные находятся под строгим карантином и должны быть отделены от основной массы сослуживцев ради общего же блага. Вот только отвратительный запах сжигаемых органических отходов с тех пор стал доносится из-за частокола еще чаще. Солдаты уже попросту боялись озвучивать свои мысли на этот счет.
Какое-то время спустя Нилу посчастливилось наткнутся на человека что таки смог приподнять завесу над этой тайной. К концу своей рабочей смены, уставший и замученный духотой де Голль осматривал неглубокое ножевое ранение заглянувшего к нему сержанта, прибывшего прямиком из разведывательной группы. Угрюмый мужчина с растрепанной шевелюрой пустым взглядом буравил ткань палатки. Свет исходящий из керосиновой лампы, недурно освещавшей запекшееся ранение, формировал на лице сержанта длинные глубокие тени, подчеркивая его и без того резкие черты.
Закончив зашивать края раны и смыв водою засохшую кровь, Нил устало протер лоб, убирая скопившиеся там капельки пота.
— Скорей бы уже это все закончилось. Не терпится снять с себя чертов балахон и забыть все это как страшный сон, — пробормотал юный санитар ополаскивая рабочие инструменты.
— Можешь на это не рассчитывать. Зараженных будет только больше, — гулким басом огласил сержант, растирая затекшие от пребывания в неподвижной позе конечности.
— С чего бы?
— Это очевидно. Весь лагерь уже заражен. Это лишь вопрос времени, когда проявятся симптомы. Все мы закончим в тех ямах для сожжения тел.
Нил похолодел. Не смотря на то, что сержант не предоставил никаких доказательств, и вероятно просто озвучил свои мысли, заявление прозвучало очень даже жутко. Подпитываемый неуемной фантазией и последними нерадостными событиями страх подобного исхода изо дня в день креп в юноше. Сглотнув, санитар решил навязать разговор, интереса ради:
— Откуда же такая уверенность?
Привставший с кушетки сержант отхлебнул из припрятанной фляги, после чего полил зашитое ранение небольшим количеством спиртного, изрядно поморщившись, но не проронив при этом ни звука. Стойкий вояка слегка наклонил голову в сторону Нила, оценивающе окинув санитара взглядом.
— Думаешь там наверху ничего не знают? — Вместе с запахом перегара и удушающим смрадом недельного пота до де Голля долетел снисходительный смешок сержанта. — Ты, чертила, работаешь с этим каждый день и должен понимать, что никакой это не вирус.
— Грибок. — Нил демонстративно держался отстраненно, стараясь не выдавать своей заинтересованности. — Что-то вроде плесени. Разумеется, я изучал образцы в лаборатории.
— Даже местные никогда не видели ничего подобного. Это дерьмо не из этих мест.
— Из этих или нет, не думаю, что штабс-капитан сгноит весь лагерь. Сюда ведь даже прислали команду врачей из столицы. — Де Голль нащупал в карманах санитарной формы блок дешевых сигарет. В те далекие времена он еще курил, нередко и в присутствии пациентов. Последние зачастую были довольно безразличны к этому факту, — не курить в армии сродни героическому подвигу. Большинство и вовсе было не прочь задымить на пару с санитаром, хоть уставом и строго-настрого запрещалось курение в помещениях и наметах. Затянув густой горький дым из папиросы без фильтра, Нил не сводил глаз со своего гостя, облокотившись о стоящий рядом грубо сбитый деревянный стул.
— Это не врачи, — еще раз противно хихикнул сержант. — И они приехали сюда вовсе не спасать наши шкуры. Сынок, хочешь знать истинную причину по которой мы здесь подохнем?
— Допустим.
— Грибок притащили сюда жуки, чтобы защитить от нас свои земли. Видимо приняли весь этот военный фарс за наступление на, мать их, свои жучьи права, — проговорил вояка с придыханием. Искажавшие лицо сержанта тени податливо отступили с его переносицы, когда он внезапно сделал шаг в сторону де Голля.
— Великий Рой? — Вопреки тому, что юноша был одновременно напуган и заинтригован, санитар старательно сохранял свой невозмутимый образ, не поведя и бровью при приближении собеседника.
— Нет. Местные, южные ренегаты. Эта часть ползучих гадов давно откололась от Роя. Они жестче, хитрее, безжалостней. Эти сволочи где-то раздобыли грибок и теперь растаскивают его по лесам. Они помечают закопанные грибницы феромонами, чтобы обезопасить своих. Даже псы не всегда могут учуять эту гадость. Мы и подавно. Достаточно просто наступить ногой на странный мягкий холмик, и все эти споры… — Сержант плавно закатал штанину, открывая взору Нила нелицеприятную картину. Сигарета беспомощно выпала изо рта санитара, но тот даже не обратил на это внимания. Его глаза были прикованы к ноге посетителя. Каждый открывшийся ему сантиметр кожи, что только был виден в свете керосиновой лампы, покрывала тонкая белая пленка, скрывающая под собой неестественно розовую плоть. Подобно грибам, подымающимся из-под опавшей листвы после дождя, из множества лопнувших участков белой пленки торчали крошечные гроздья наростов. Создавалось впечатление что нога была садом для этой чужеродной человеку формы жизни.