Каратель уже хотел было отправится выполнять данное ему поручение, как моментально развернулся на пятках, услыхав о более серьезном колдовстве.
— Что ты наколдуешь? — зачарованно пробормотал доверчивый простак.
— Вскоре я вызову настоящий снегопад! — едва сдерживая улыбку проговорил предсказатель, для пущего эффекта подняв над собой руки.
Оставшись под глубочайшим впечатлением от услышанного, Каратель немедля отправился в сторону баржи (видимо боясь прервать могучее колдовство), как вдруг застыл в пяти метрах от Вебера, что-то тягостно обдумывая.
— Лия сказала, что я во что бы то ни стало не должен дать тебе сбежать, — неуверенно пробормотал Лео, неспешно возвращаясь к своему спутнику.
— Я не могу идти с тобой, мне нужно завершить свое колдовство! — предпринял попытку блефа предсказать, придав своему голосу как можно больше строгости и таинственности.
— Нет. Я должен убедится, что ты не сбежишь. А значит… — Каратель запустил обе руки в свою походную сумку, доставая оттуда веревку.
— Вздор! Это не поможет удержать мою могучую магию. Я обращу веревку в пыль, а вместе с ней и тебя! — отчаянно шипел Верго с горечью наблюдая как колеблющийся Лео нехотя привязывает его к старой опоре пирса, торчащей из илистого грунта.
— Не надо превращать меня или веревки в пыль! Пожалуйста! Ведь мне тогда придется захватить твое тело для выполнения моей работы! — оправдывающимся тоном скулил Каратель.
По спине предсказателя побежал холодный пот. Такого поворота он не ожидал. С одной стороны, уловка удалась. Лео искренне ему верил и был готов следовать данным ему указаниям, но даже так для этого загадочного Карателя авторитет его спутницы был в разы более значим чем любые магические угрозы Вебера. Громила буквально разрывался на части между суеверным страхом перед колдовством и желанием услужить Эмилии. И самое печальное, что второе таки перевешивало.
Словно извиняясь за свой поступок, Каратель старательно прикрыл связанного спутника снопами вырванной с корнем пожухлой растительности, тем самым замаскировав его. После этого Лео поспешил удалится чтобы своим присутствием не разгневать великого волшебника еще больше.
И все же, Верго был доволен своей работой — все прошло сравнительно гладко, в глубине души он был готов и к развитию куда как более неблагоприятного для него сценария.
«Неужели он и правда во все поверил? Я настолько впечатлил его упомянув женитьбу с этой женщиной, или же дело в чем-то другом? Как же странно он себя ведет. На полудурка не похож, но чтобы взрослый человек был настолько наивным и доверчивым и в то же время настолько исполнительным, безжалостным и верным… Взрослый?» — думал про себя предсказатель, задумчиво глядя спутнику вслед.
Внезапно Верго осенило. Чрезмерная наивность, простодушие, увлечение несуразными глупостями — у этого всего могло быть одно крайне простое объяснение. Лео ведет себя подобно ребенку, как раз потому что он и есть ребенок! Ну разумеется! Ребенок, скачущий по телам взрослых. Ребенок, что естественным для своей природы образом ставит сладости и развлечения превыше любых дел. Отсюда же вытекало и странное отношение Эмилии к нему, ведь фактически для него она выступала не кем иным, как фигурой опекуна, может быть даже матери, хотя последнее было крайне маловероятно. Детская, совершенно нелепая и бестолковая влюбленность Карателя в свою спутницу теперь виделась Веберу более чем объяснимой.
В юношеские годы, в военной академии совсем еще незрелые мальчишки, только что поступившие на службу, нередко пускали слюни по обворожительным дамочкам из военной администрации, пускай те и были их старше как минимум на десяток лет. Разумеется, настоящей любовью там и не пахло — детская влюбленность беспощадна и неумолима, как горячка, благо, держится в неокрепших умах она не дольше.
Но сколько лет было Лео на самом деле? Был ли он уже юнцом, или быть может совсем еще ребенком? Одни его действия поражали своей чистосердечностью, другие же, совершенно нечеловеческой жестокостью и непреклонностью. Но вот предсказателя посетила и другая мысль: