Всё накопившееся негодование, которое я не могла высказать Владу, выплеснулась дрожащим голосом на этого не знакомого мне мужчину. Он поднял на меня глаза, пылающие яростью. Верхняя губа чуть приподнялась, как будто он сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на меня с кулаками или не вцепиться в шею ровным рядом зубов. Родинка на щеке подпрыгнула от нервного тика. Словно за секунду он превратился в сгусток нервов, готовый размазать меня по стенке.
Вскочив на ноги и чуть не перевернув кресло, он был похож чем- то на Влада в его вспышках ярости. Демьян смотрел на меня исподлобья, чуть опустив голову и опершись ладонями о поверхность стола.
- Да? А кто же ты?! Я скажу тебе, кто. Ты лишь очередная курица, решившая, что стоит лишь задрать юбку, и весь мир будет у её ног! – он говорил быстро, проглатывая окончания некоторых слов, словно боясь, что не успеет их сказать. Я же стояла и от возмущения не знала, что возразить. Всего пару минут назад этот мужчина сидел неприступной холодной и равнодушной горой, а сейчас выплёскивал желчь, подобно проснувшемуся вулкану. – Правда такие безмозглые дуры, как ты только на это и годятся. Сама же ты не представляешь из себя абсолютно ничего. Пустое место! Пришла тут и диктует, что мне можно делать, а что нельзя!
- Демьян Маркович… - на моё спасение в приоткрытую дверь высунулась голова Зинаиды Степановны.
- Чего тебе, Зина!?
- Пришёл Александр Юрьевич, – она покосилась на меня, словно эта информация не была предназначена для моих ушей.
- Пусть заходит. А ты выметайся и не смей появляться здесь больше! – он уселся в своё кресло, важно распрямив плечи. Заглянув в остывшую кружку, скривился. Даже не подняв на меня взгляда, он рыкнул: – Ты ещё здесь?
- Пойдём, милая. Я налью тебе кофе.
На удивление заботливая секретарша подхватила меня под локоть и вывела в приёмную, оставляя за спиной шуршащего бумагами не состоявшегося босса. Мимо нас с важным видом прошёл толстенький мужичок за пятьдесят с обширной лысиной и кожаным портфелем. Он мягко прикрыл за собой дверь, отрезая нас от свирепого взгляда серых глаз.
Я, словно в прострации, села на предложенный стул. Тут же в моих чуть подрагивающих пальцах оказалась чашка с крепким кофе. Я сделала маленький глоток, от которого свело зубы.
- Курица… Вы слышали, Зинаида? – я удивлённо посмотрела на старушку, словно она могла сказать, что это всё мне послышалось.
- На. Вытри. Тушь потекла, - она не обратила внимания на мои слова, прислушиваясь краем уха к тишине в кабинете. Достав из сумочки зеркало, я с ужасом уставилась на бамбукового медведя. Давно не позволяла себе такие вольности, как слёзы, при посторонних.
- Я сама виновата. Нагрубила, – громко высморкавшись в предложенный ею бумажный платок, я глубоко вздохнула. Попыталсь взять себя в руки, но губы от обиды и разочарования всё ещё подрагивали. – И что на меня нашло? Ведь нельзя же так.
- Забудь. Найдёшь другую работу. Ты молодая. Опыта наберёшься. С Демьяном Марковичем бывает… трудно работать, – она снова покосилась на дверь.
- Но ведь он сам вчера позвонил! Я не придумываю!
- Забудь, – она снисходительно улыбнулась, словно объясняя простую истину глупой девочке. Ага. Забудь. Если бы было всё так просто. Если бы всё дело было лишь в отказе в трудоустройстве…
- Просите. Я обычно не расклеиваюсь так перед посторонними, – я выпрямила спину, внутренне пытаясь уговорить себя, что я справлюсь. И не с таким справлялась. Хотя кого я обманывала? Мне конец.
- Сам ты грёбаный шизик! Пшёл вон из моего кабинета! Чтоб ноги твоей кривой здесь больше не было. Я сам тебя препарирую, как жирную жабу! Мудозвон старый!
В распахнувшуюся дверь вылетел помятый, словно после хорошей трёпки, Александр Юрьевич. За ним вылетела чашка с остатками вчерашнего чая. Встретившись с его затылком, она разлетелась на куски с громким звоном.
- Ой!
- Страйк, бля! – из кабинета раздался оглушительный хохот некогда серьёзного бизнесмена. – Ещё раз придёшь, и я тебе лоботомию шариковой ручкой сделаю, урод!
Я поджала колени к груди, уже не стесняясь задравшейся юбки. За закрытой дверью Демьян что-то громко бубнил, меряя шагами кабинет. Я боялась шелохнуться и вообще громко дышать. Зина сочувственно смотрела на меня, цокая языком, но не было похоже, что она удивлена. Старикашка же слишком быстро для своего возраста и комплекции, скрылся за дверью пожарного выхода, не дожидаясь лифта. В воцарившейся тишине был слышен лишь шум мегаполиса за окнами.